Театр одного зрителя

Она вырвала книгу из рук мужа и, увидев фотографию на обложке, радостно запищала:

— Посмотрите-ка, какой важный! И ты отказался от рандеву с синеглазками из бара ради того, чтобы показать мне его рожу?!

Она рассмеялась, а драчун отчаянно замахал руками и, переведя дыхание, наконец, выпалил:

— Дура! Дура! Эту книгу к нескольким премиям представили, и ещё фильм собираются снимать!.. Все только об этом и говорят!

Она нервно передёрнулась, а драчун, окончательно успокоившись, глубокомысленно заявил:

— Да… Надо же… Такой молодой, а уже самый известный… Теперь он кумир…

Внезапно её охватил давно забытый детский ужас, когда гости вот-вот явятся, а она опрокинула бутылку с вином и заворожено смотрит, как белая скатерть превращается в красную.

Драчун глубоко вздохнул и уже раздражённо продолжил:

— А ведь без твоих денег он и строчки бы не написал. С голоду бы помер!

Она зарделась, вспомнив, сколько денег выудила из кармана писаки на свои наряды и капризы. Ведь он её так сильно любил!

Ещё она вспомнила… и, буквально прячась от знакомого взгляда с обложки, быстро открыла книгу. На глаза ей сразу же попала фраза: «Если за всё расплачиваются только деньгами, то добро исчезает, а душа наполняется злом». Руки мгновенно ослабли и выронили книгу. Сердце сжалось в комок, а хлопок книги об пол осенил драчуна:

— Так он же неблагодарный негодяй, этот мой коллега! Щенок! Почему не тебе посвящён его опус?! — возмущённо произнёс он, поднимая книгу. — Надо вдолбить ему, что порядочным людям не пристало так расплачиваться за добро. Срочно звони ему и пригласи к нам в гости.

— Сам звони, — зло усмехнулась она.

— Я не могу, — смутился драчун. — Он на меня, наверно, обижен. Я с ним пару раз не здоровался на улице… Скажешь ему, что должок простишь, если он придёт к нам на новогодний ужин. От твоего приглашения он не откажется. Можешь даже намекнуть, что вроде будешь одна…

Она недовольно качнула головой, а драчун продолжил:

— Ты пойми, как только узнают, что писака будет у меня в гостях, то все, кто важничает со мной, побросают свои дела и прискачут ко мне, как миленькие.

Про себя он подумал: «Уж я так им намекну, чтобы никто не сомневался, кто фактически расплачивался по счёту. Пусть все думают, что я имею прямое отношение к книге, как спонсор».

— Нет, подожди, — встревожился он. — Ты его сначала просто пригласи к нам, а уже за столом прости долг, но так, чтобы все слышали. Ясно?

Внезапно она ощутила нечто спирающее дыхание в груди. Будто её стал душить какой-то нарастающий фантом, безупречный по форме, как мат в шахматах, и обжигающий по сути, как плевок в лицо матом на базарной площади.

— Давай, звони! — не унимался драчун. — Сколько он тебе должен? Я тебе вдвойне заплачу.

Терпеть это уже было невмоготу, и она вырвала книгу из рук мужа. Спустя мгновение, почти потухший камин ярко вспыхнул, осветив фотографию на обложке и изумлённые глаза мужа.

— Дура! — вскрикнул драчун. — Я же за это деньги выложил! — и шагнул к камину.

— Не волнуйся. Я тебе отплачу, — холодно отозвалась она, преградив ему путь.

Закусив губу, она стала стаскивать с безымянного пальца подарок человека, изображение которого теперь сморщилось и плавилось в утробе камина.

— Но я же ещё не читал, он же мой коллега хоть и бывший, — попытался оправдаться драчун, внезапно испугавшись остервенения, с которым она пыталась стянуть кольцо.

Она сильнее закусила губу, поднатужилась, ойкнула, и кольцо, наконец, соскользнуло с пальца. Морщась от боли в губе, она поднесла кольцо к глазам и стала напряжённо всматриваться в переливы крошечного бриллианта при свете огня. Казалось, что в этих переливах отражались страницы, которые огонь нехотя переворачивал, слизывая белизну бумаги язычками пламени. Во всём этом было нечто мистическое, и драчун застыл, как изваяние.

Наконец, последние язычки пламени взметнулись вверх, яркие звёздочки замысловато забегали в полумраке камина, и под натуженный шелест чёрных страниц, она обречённо произнесла:

— И тебе и мне это читать вредно.

— Это ещё почему? — попытался возразить он.

— Это кольцо твой «коллега» подарил мне, и званый обед с ним я отменяю! На! Подавись! — в сердцах выкрикнула она и швырнула кольцо к ногам мужа.

— Дура! — в гневе заорал драчун. — Что ты понимаешь?! Так я тебе и позволю отменить!

«Только бы он за столом признался, что дарил кольцо этой дурёхе», — сразу же взмолилась мысль в голове драчуна и продолжилась: «А эта дура сама побежит звонить, как только я ей скажу, что на Новый Год её ждёт кольцо с самым большим бриллиантом, о котором она и не смела мечтать. Вот тогда пусть все сравнивают, как я её люблю, и чего стоит любовь писаки».

Озабоченная мина на его лице чуть было не растянулась блаженной улыбкой мечтаний, и он поспешно нагнулся за кольцом.

С её подбородка сорвалась капелька крови от прокушенной губы, а горячие слезинки вырвались на волю.

— Поздно, — всхлипнула она. — Свой долг он уже вернул.

«Напьюсь», — решил драчун и, хлопнув дверью, вышел вон.

До Нового Года осталось всего ничего.

-203-