Театр тающих теней. Словами гения

Хотел забыть — что ему какая-то стенографистка, может, ее отправили на подпольный аборт и никакого его ребенка не существует. А если и существует, что ему от этого? Вот приехал точно его родной сын, и даже он чужой человек. И еще где-то в Лондоне, может, в том самом доме с мясной лавкой в Хэмпстеде, живет другой сын, Лора, кажется, говорила, он моряк. И что с того?

Что вдруг засел в голове тот ребенок, который от него мог родиться? Мало ли где и когда еще от него могли рождаться дети. Мужчина никогда не знает этого наверняка.

Но после одного из секретных заданий, которые доверяли только агенту Монтейру — «отследить и поступать по обстоятельствам», а «обстоятельства» всегда означали одно, — он обратился к своему куратору, замначальнику ПИДЕ Кардозу. Тот обещал за его особые заслуги в делах, за которые даже в тайной полиции никто кроме него не брался, найти нужную информацию. Осложняло поиск и то, что сам Монтейру напрочь не помнил имени девушки. Да и ее саму помнил смутно. Что-то в ней было такое особенное, но что?

Но даже для заместителя начальника ПИДЕ Кардозу, некогда напрямую общавшегося с самим диктатором, задача оказалась не из простых — все, что касалось непосредственного окружения Салазара, оставалось строго засекреченным и после его смерти.

— Девушек несоответствующего поведения со службы в аппарате премьера выгоняли без разговоров, — сказал Кардозу, машинально стряхивая перхоть с серого пиджака.

Что беременность вне брака была поведением несоответствующим, можно было не добавлять.

— В тот год разом забеременели две — одна от водителя Салазара, которого скоро посадили, а вторая, как видно, от тебя. Обеих звали Каталинами — Каталина Перейру и Каталина ди Силва. Какая из них твоя, может помнить Мария Жезус. Но к ней и после смерти премьера доступа нет.

Предложение «надавить» на Марию Жезус замначальника ПИДЕ не принял.

— Не зарывайся! Ты, конечно, агент ценный, но «наехать» на самую влиятельную женщину века тебе не позволит никто. Ищи сам.

Проверил — надавить на старуху даже помимо запрета Кардозы не получится, домоправительницу Салазара, посвященную во все тайны полувека, и после его смерти хорошо охраняли.

Стал искать сам.

И в ходе поисков оба пути через двух разных Каталин, работавших в аппарате Салазара в нужный год, по странному стечению обстоятельств привели его на телестанцию.

Дочки обеих Каталин работали там, но на разных позициях — одна звезда, другая так, подай-принеси. Следить нужно было за обеими. Начал со звезды, его дочь не может быть на побегушках. Слежка за Эвой Торреш и привела его под окна ее нового дома, недавно достроенного недалеко от центра Гульбенкяна.

Всматривался в Эву на экране телевизора и из-за угла, искал черты — свои, своего отца, Лоры. Хоть что-то в молодой женщине должно мелькнуть, что ему покажет — она его дочь. Такая же его родная дочь, как та, которую он последний раз видел, переступая через ее бездыханное тело на лестнице дома мясника в Хэмпстеде, будь проклята ее мать, его бывшая жена, не спустившаяся в ту ночь следом за мужем, а пославшая вместо себя только что вернувшуюся из паба дочь… Это воспоминание единственное, дверь к которому никак не хочет закрыться.

Вглядывался в черты Эвы — то видел, то не видел, то снова видел и почти неотступно следовал за ней по пятам — на телестанцию, куда, к ее стыду, не пускали ее пьяницу мужа, на интервью в городе, в церковь, где она исповедовалась священнику — хотя какие там грехи у этой проверенной и проверяемой ежедневно телеведущей могли быть! Даже на правительственный новогодний прием в Келуше сумел попасть. Сопровождая на запись новогодней телепрограммы важного генерала, в студии услышал, как директор говорил Эве о правительственном приеме — успел в своей конторе договориться и убедить, что его опыт слежки на таких важных приемах необходим.

И его звериная чуйка не подвела. Пока высматривал свою дочь, услышал и разнюхал много полезного, достаточно, чтобы верхушку Генштаба с должностей снять! Не сразу, у них в конторе тоже все не так быстро делается — бюрократия везде. Успел еще новоиспеченный замначальника Генштаба генерал ди Спинола книгу выпустить и Эве интервью дать, но за свою крамолу поплатился. Месяца не прошло, как сняли его с должности. И его, и его начальника Кошта Гомеша сняли, а Монтейру приличная премия и благодарность.

И дальше совмещал свое дело с государственным. Следил за военными с их крамольными разговорами, за этим капитаном Витором Сантушем, и старался найти подтверждения тому, что эта худенькая телезвезда его дочь. Только бы они ее в свои заговоры не втянули — писать донесения на свою дочку не хотелось. Нужно было что-то предпринять…

Следил не всегда сам, чтобы не примелькаться. Завел дело на капитана Сантуша, вызвал топтунов, которые теперь стояли под домом Эвы и садились на хвост ее ухажеру. И все почти сложилось. Пока сегодня не раздался звонок от топтуна, срочно уехавшего вслед за Сантушем, пришлось ему самому срочно ехать, подменять топтуна под домом Эвы.