Трагедия моя представляет собой отважную попытку истолковать на свой лад историю, от которой в пьесе осталась лишь очередность императоров Тиберия, Маврикия, Фоки и Ираклия{96}
. Последнему с целью возвеличить его я приписал более высокое происхождение: он у меня сын императора Маврикия, а не безызвестного африканского претора, также носившего имя Ираклий. Я увеличил время правления его предшественника на двенадцать лет и наделил Фоку наследником, хотя история ни словом об этом не упоминает: согласно истории, у Фоки была только дочь Домиция, которую он выдал за какого-то Приска или Криспа. Продлил я и жизнь императрицы Константины, и, так как деспот царствует у меня не восемь, а двадцать лет, он из боязни за себя умерщвляет эту монархиню вместе с дочерьми не на пятом, а на пятнадцатом году своего правления. Оправдать допущенную мною вольность не трудно: ей служат достаточным извинением как характер самого события, так и примеры из древних, которые я уже приводил в связи с «Родогуной»; но, по совести говоря, я никому не советую следовать моему примеру. Это весьма рискованно: в случае успеха подобную затею именуют смелой изобретательностью, в случае неудачи — смехотворной дерзостью.