Театр военных действий (СИ)

Он вздохнул, и постарался сконцентрироваться. Даже угодив в западню и набравшись яда, он оставался сильным бойцом, и мог еще ополовинить вражеский отряд — повезло, что шел один, что не завел в беду своих…

Близкая смерть его не тревожила — гораздо больше он жалел о том, что не сумеет выполнить миссию, передав ценные сведения госпоже, на чьей земле обитали Сенджу. Да и ее саму, скорее всего, не сможет защитить… плохо. Попался, как генин…

Он был плохим сенсором, но чувствовал приближение врагов — не жгуче-яростное пламя, а стылая тяжесть Земли сейчас несет опасность. Плохо. Сенджу слишком привыкли сражаться с Учихами, противостоять иллюзиям и катону. Отсчитывая мгновения, выстраивая тактику, он ждал. Плотно закрытый и опечатанный футляр холодил кожу на левом боку. Уничтожить? Нет, позже. Еще есть время.

Мимолетным сожалением в течении мыслей просквозило — жаль, что когда-то давно отказался от предложения Таджимы. Давно уже стало понятно, что Сенджу и Учиха стали слишком сильны — и если они продолжат воевать друг с другом, то больше всего от этого выиграют их соседи. Хьюга, Инудзука, Курама, Шимура, Сарутоби, Яманака, Нара, Акимичи, которые, как докладывали разведчики, давно уже работали в тройственной связке, лишь напоказ сохраняя видимость вооруженного нейтралитета.

Последний год для Сенджу выдался тяжелым. Многие гибли на миссиях, но, как ни странно, не от рук Учих — шиноби Земли сочились сквозь границы. А старые враги как будто затаились, избегая схваток, стараясь даже вступив в бой, разойтись, не доводя битву до смерти. Впрочем, это не сильно улучшало положение клана. Буцума начинал уже подозревать своих людей в тайном сговоре с Учиха — слишком уж часто в отчетах стали мелькать слова: «разошлись без боя», «отступили без потерь», или даже «поговорив, выяснили, что наши интересы не пересекаются». Наверное, только это внезапное перемирие и позволило клану продержаться до весны, не упав в жестокую нужду…

Смерть главы клана и одного из сильнейших шиноби должна была стать тяжелой потерей для Сенджу — единственное, о чем подумал Буцума, готовя атаку. Но невосполнимой она не станет — есть троюродный племянник Рюимару, есть пара достойных из дальней родни… они еще молоды, у них есть семьи, и они… менее упрямы — честно признал он себе. Вдруг у них получится сделать то, что он отвергал — заключить мир с Учиха?

Стоило признать — он сделал все, что мог. Старому дереву пора пасть, открывая дорогу молодой поросли, а перед этим постараться принести еще немного пользы — постараться все же вырваться из «клещей». А если не сумеет… что ж, уйдет в Чистый мир и увидит детей…

Очнувшись, он некоторое время прислушивался к происходящему, постепенно убеждаясь, что вокруг никоим образом не Чистый мир. Он лежал на животе, под голову был подсунут валик, сверху спину накрывала легкая ткань. Было тепло — пахло дымком от близкой жаровни, остро — лекарствами и сладко — благовониями. Тихо потрескивал огонь и тихо говорили что-то женские голоса. Попытка прислушаться ничего не дала — ну, кроме того, что его замутило, а голова заболела и закружилась. Ах, да, биджевы дотонщики из страны Земли… вот были бы врагами Учиха, ожоги бы затянулись гораздо легче… привычка. Интересно, что с ним сейчас? Судя по ощущениям — сильные ушибы, переломы, рваные раны, сотрясение мозга, да еще — предельное истощение чакры. Выжал себя до капли. И хотел уже активировать фуин «Последнего удара», когда случилось… нечто странное.

Враги сперва уставились куда-то за его спину… а потом… начали падать, как падают мертвые — безвольно и тяжело. Буцума прыгнул в сторону, стараясь удержать в поле зрения чужаков и увидеть, что их так скосило, успел заметить какую-то размытую фигуру, вроде бы — женскую…

И его накрыло беспамятство.

Сейчас, судя по окружающей его обстановке — он или у своих, или у каких-то добрых людей, подобравших беспамятного шиноби, вместо того, чтоб добить. Пленника на такой удобный футон не положат, да и дорогим восстанавливающим составом не станут поить — он узнал привкус во рту. Выяснить надо, куда он попал, и… документы!

Сенджу дернулся, пытаясь приподняться, и тут же замер — футляр лежал прямо перед его лицом. Невскрытый футляр. Биджу… кто ж это такой заботливый?

Ответ на этот вопрос он получил почти сразу. Дверная створка отъехала в сторону, и на пороге появилась молодая женщина… нет. Не женщина — куноичи, одетая, как служанка в благородном доме, и… Учиха. Пусть он по-прежнему был на грани крайнего истощения и не мог почувствовать чакру, но не узнать Учиху так же не мог. Эти глаза, эти черты… достаточно пары лет беспрерывных сражений, и ты из любой толпы и в любой одежде выхватываешь знакомые лица — те, что привык видеть сквозь завесу дыма и огня, над скрещенными клинками.