Театр – волшебное окно

В королевстве зимы коротает Снегурочка век,
Холодны ее руки и плечи белы, будто снег.
Вспоминает о Леле порой, выходя на крыльцо,
Ледяная улыбка на миг озаряет лицо:

«Лель давно не смеется и песенки петь перестал —

Мрачный взор полон тайны, молчанье сковало уста;
Не сплетает венков, не зовет больше девушек в круг —
Его сердце в плену у ветров и порывистых вьюг,
Очерствело, застыло и стало холодным как лед.
Зря не ждите, подружки, он к вам никогда не придет!
Мне поведала тайну царица ветров и снегов,
Что любовь Леля – фея с далеких, чужих берегов.
Словно дикий койот, он ночами глядит на луну.
Пусть страдает теперь, поделом – так и надо ему!»

Величавые ели ветвями склонились к земле,

И растаял весь замок в холодной полуночной мгле.
В мире сказок и снов время словно замедлило бег.
В королевстве зимы коротала Снегурочка век…

Место счастья. Зарисовка Андрей Демьяненко

Одно из главных мест моей жизни – Малая Морская 16. В подворотню, и направо, вниз, в подвал. Сейчас я, наверное, смогу вспомнить даже трещины на стенах в этом помещении. Но более всего вспоминаешь людей. Это было огромное количество хороших, добрых людей. Людей ярких, веселых.

Ведь это был театр. Когда ты с театром знакомишься, это праздник. Спектакль – это особое действо. Особое таинство. Но когда ты становишься частью таинства, появляется в нечто новое внутри. Представление закулисья, ничуть не хуже путешествия по Зазеркалью. Это не стало для меня обыденностью. Магия осталась магией.

Спектаклей грустных не было. Ведь это был «Приют комедианта». Если бы это было убежище пессимиста, наверное, я был бы другим человеком. Юмор, смех, много поэзии. Была грусть, но она была невесомой и легко исчезающей. Несмотря на то, что в подвале почти не было света – через толстенные мутные стеклянные блоки дневному свету проникать было сложно, этот подвал кажется одним из ярчайших пятен моей жизни.

Я работал монтировщиком, и часто спектакли игрались в «черном кабинете». Это значит, что стены занавешивались черным бархатом, на пол прибивался черный половик. Потолок, как вы понимаете, и так был черным. На контрасте любое белое пятно, подсвеченное прожектором казалось, ослепительным.

Сцены из спектаклей, разговоры с друзьями, знакомства, музыка, вбитые и выдернутые гвозди, тексты написанные здесь, «выставление света», ряд можно продолжать, за каждым словом – образ.

Я помню известие о первой публикации. Радость переполняла меня, я прыгал и смеялся, не боясь зацепить низкий потолок. Возможно, я даже ударился головой. Но фейерверк искр из глаз сделал этот праздник еще значимее.

Можно вспомнить признание в любви женщины. Это было на Дворцовой. Она стояла на цыпочках и заглядывала мне в глаза. В этом вечере было немного света. Но он был очень ярким. Я молчал. Она сказала только этих три слова и тоже молчала. Зачем я молчал тогда?

Небольшой дворик на Кондратьевском проспекте за зданием школы – корпусом Физико-механического техникума. Весенний день. Цветет сирень. Мои одногруппники режутся в секу. Я не помню разговоров. Я помню Андрюха показывает удары невидимому сопернику. Он взбегает по стволу тополя, переворачивается через голову и встает на ноги. Это нереально. Какой-то фильм. Я верчу в пальцах веточку сирени и смотрю на тебя. Ты необыкновенна…

Угол Луначарского и Гражданского. Первое приобретенное жилье в номом доме. Красная церковь в окнах. Как праздничный флаг.

«Парнас». Промышленная зона за Проспектом Просвещения. Недалеко от Домостроительной улицы асфальтовое производство. Там столько счастья! Как дыма из трубы завода, когда начинаешь или заканчиваешь делать асфальт. Когда ты несколько дней провозился над устройством собирая и подключая его и вот нажимаешь кнопку пуска. Ты чувствуешь легкую вибрацию механической жизни. Это и твоя вибрация.

Я не помню плохого. Приятнее помнить хорошее.

На Парнасе быстрее всего в городе зацветает по весне мать-и-мачеха. Там много цветения, там много счастья.

Но все-таки – Малая Морская. Еще не так давно – улица Гоголя. Еще люди оговариваются по привычке, не освоившись.

Малая Морская, 16.

Через подворотню направо. Там были два небольших навесика. Несколько ступенек под навесики, вниз. В подвал.

Что там сейчас? Я не знаю.