Театральная эпопея

вновь зазвонил и Фуцман нехотя поднял трубку, держа ее на весу далеко от уха.

–Да! Слушаю!– вполголоса произнес Фуцман, садясь в кресло.

В ответ он услышал незнакомый относительно молодой мужской голос, который настойчиво добивался встречи с худруком Театра современных инсценировок и

который твердил про свои комедии.

Фуцман чертыхнулся про себя, шумно вздохнул и ответил довольно сурово:

–Постойте, молодой человек! Давайте-ка послушайте меня, хорошо?

–Но я…

–Послушайте меня сначала! Наш театр не нуждается в чьих-то пьесах, это понятно

сказано или требуется повторить для тупых?

–Почему вы так грубо….

–А потому!– Фуцман нахмурился и строго потребовал:– Сначала не мешало бы представиться!

–А-а… Соколов я!

–Эта фамилия мне ничего пока не говорит,– слегка усмехнулся Фуцман,– не Шекспир,

не Мольер, но слушайте снова мой ответ, Соколов: наш театр не нуждается в ваших творениях! Все!– Фуцман протянул трубку, желая опустить ее на рычаг, но из трубки раздался отчаянный возглас Соколова, молящего о продолжении разговора:

–Извините меня, но выслушайте, хотя для начала прочитайте мои комедии, я…

Фуцман бросил трубку, давая отбой. Минуту он просидел, не двигаясь, потом встал

и прошелся по кабинету. Он обдумывал репертуар своего театра, желая, чтобы во

всех постановках говорили о сексе.

«Да, секс- это именно то, что нужно всем всегда!… Именно эту тему всегда одобрит

зритель, а если ему что-то показать на сцене… О-о, тогда будет аншлаг!.. – раздумывал Фуцман.– Как я недавно вставил сцену секса в спектакль «Отелло»!..Вот только как

быть с этой сказкой? Там секс не вставишь, дети все-таки… М – да! Нужно

побыстрее отменить этот спектакль».

Он вызвал к себе своего режиссера Зайцева, молодого парня, только что окончившего театральное училище. Игорь Зайцев, высокий и широкоплечий здоровяк с постоянной широкой улыбкой на лице, всегда соглашался со своим руководителем.

Зайцев присел на краешек стула напротив стола худрука и вопросительно

посмотрел на Фуцмана.

–Вызывали, Моисей Викторович?– спросил Зайцев.

–Да… Слушай, вот тут я думаю по поводу секса в постановках…

–Секс? Это здорово, короче! Это так интригует!– оживился Зайцев.

–Тоже так думаешь?

–Тоже. Прикольно!

–А как быть с этой сказочкой тогда?

-В смысле?

Фуцман поморщился – он недолюбливал молодежный слэнг, все их словечки вроде:

« в смысле», «короче», «прикинь», «зашибись», «отстой», «бухать», «типа того»,

«выпал в осадок», «я тащусь», «прикол», «ты гонишь», «отпад», «улет», «класс»

и так далее, но его молодой режиссер как раз употреблял все эти словечки и потом

не раз выслушивал нотации раздраженного худрука по поводу молодежного

жаргона, недопустимого в театре.

–Гм, ты снова повторяешь вульгарные фразы, Игорь?

–Ой, извините, короче…

Фуцман недовольно покачал головой, делая замечание Игорю:

–Слушай, ведь ты, кажется, не на рынке работаешь,– в театре!

–Ну…

–А раз так, именно мы должны изъясняться правильным русским языком, а не

какими-то вульгаризмами, молодежным слэнгом!

Фуцман минуту помолчал, потом продолжил:

–Итак, думаю, что следует отменить спектакль по мотивам детских сказок, ведь

нельзя говорить о сексе в детском спектакле.

–Правильно, Моисей Викторович!

–И еще… Спектакль «Горе от ума» мы объявили, а я ведь не написал текст.

Игорь изумился и машинально ответил, не обдумав свои слова:

–Да ведь эту известнейшую комедию «Горе от ума» давно написал Грибоедов!

Услышав реплику молодого режиссера, Фуцман изменился в лице, поправил свой

желтый галстук и пристально глянул на Игоря. А Игорь только сейчас понял, что не следовало говорить об авторстве комедии, понимая, что его шеф постоянно

переписывал и подчас искажал известные классические произведения, внося свои

авторские новации. Игорь помрачнел, перестал улыбаться.

«Как мне этот Лопоухий надоел!– подумал Игорь (Лопоухим звали Фуцмана за

спиной все сотрудники Театра современных инсценировок, а некоторые дали своему

начальнику другую кличку – Эротоман).– Попугайский галстук опять надел!..

Эротоман!»

Фуцман произнес с нескрываемой досадой в голосе:

–Вот что, молодой человек! Если вы… если вы хотите работать в нашем прекрасном

театре, извольте обдумывать свои слова. Я еще не забыл, кто написал комедию «Горе

от ума», но наш театр называется так: Театр современных инсценировок, это понятно?

–Да, я не хотел…

–Не перебивайте меня, молодой человек!– повысил голос Фуцман.– Именно я, являясь художественным руководителем театра, занимаюсь авторскими инсценировками классических пьес и романов. Я стараюсь для нашего зрителя, а не для себя. Я тружусь

в поте лица, молодой человек! Так что попрошу вас уважать мой труд и труд своих сотрудников, если хотите работать в нашем театре.

Игорь поспешно кивнул, робко ответив:

–Все понятно, Моисей Викторович… А галстук вам очень идет.

Последняя фраза молодого режиссера была явно не к месту, видно, он хотел

побыстрее сменить тему разговора и не нашел ничего лучшего, как сказать о желтом галстуке худрука.

–При чем тут мой галстук?– Брови у Фуцмана от удивления поднялись.

–Галстук, говорю, хорош,– медленно повторил Игорь, слегка улыбаясь.– Желтый.