Читаем Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930 полностью

Н. Л. Бродский указывает, что на доклад надо смотреть как на сообщение, дающее не разрешение, а постановку проблем. Так, в типичной рабочей среде воспринимаются и Толстой, и Чехов. Вся схема не может быть построена по методу антитез. Мы имеем более сложное положение. Мы знаем, что ход развертыванья определенных литературных школ связан с определенными общественными группировками. Но определенная тематика, ценная для одних социальных группировок, воспринимается и людьми других социальных группировок. Нужно принять во внимание еще нечто, кроме классовой принадлежности, – надо исследовать вопросы «занимательности». Нельзя забывать следующее: малохудожественные произведения дороги читателям в силу их способа изображения – дело в языковой традиции. Вот почему не воспринимается Маяковский, а другие стихи, менее художественные, имеют успех. С истолкованием наших классиков нельзя согласиться: оно будет глубоко личным и будет обеднять содержание. Необходимо коснуться общественной психологии каждой эпохи, что докладчик упустил. На единичных фактах нельзя делать построений, как делал докладчик. Очередной задачей является изучение читателя и зрителя.

И. А. Новиков указывает, что отдельные свидетельства для правильных выводов не дают основательного материала. Считаться с мнением писателей нельзя – так, Тургенев ругал Гончарова и Некрасова[1307]. Есть страшная пестрота в восприятии. В пределах каждого класса бывают диаметрально противоположные оценки. Конечно, по отношению к вещам, которые затрагивают классовое сознание, наблюдается известная закономерность. Анкеты надо составлять с контрольными вопросами.

И. И. Гливенко говорит, что он не сторонник вступительных комментариев; их вообще не читают. Вопрос о восприятии художественного произведения очень сложен. Иногда мешает классовая отчужденность, иногда нет. Надо спрашивать о цели художественного восприятия. Почему мы хватаемся за книгу? Хотим отдохнуть, ищем возбудителей, которые восстанавливают нарушенное равновесие. Что читателю нужно, какие чувства? Иногда его собственные, иногда чуждой среды – вот почему важна занимательность. Одинаковые воздействия окружающей среды – это дает литература. Влияет вообще возраст, классовая принадлежность, состояние здоровья и т. д. Нужно изучать читателя. Художник создает стиль, читатель – направление.

(Пропуск фамилии в стенограмме. – В. Г.) говорит, что надо радоваться, что поставлены вопросы о восприятии произведений искусства. Мы просматривали в искусстве отношения людей. Важно подчеркнуть социальный уклон в таких исследованиях. Работа лишь начинается, идет вразброд – надо всех работающих объединить. Работа по изучению читателя и зрителя должна вестись постоянно.

А. И. Кондратьев присоединяется к большинству предшествующих ораторов. Мы не имеем права ставить на одну доску различные искусства. В области изобразительных искусств творческий акт и воздействие на зрителя дано в разное время – в театре иначе. Важно учесть влияние зрителя друг на друга. Потом в рассмотрении произведения искусства надо отграничить момент социологический от эстетического.

Л. И. Аксельрод. Очень интересно, что «Тарас Бульба» мог повлиять на рабочего революционно. Классическая литература может быть и современной. Неверны объяснения, почему Салтыков так отнесся к «Анне Карениной». Отношение его обуславливалось его мировоззрением, народническим направлением. Мировоззрение в конечном счете сводится на классовые отношения. Существенны указания докладчика, что рабочие недовольны, когда им навязывают произведения, – это основано на эстетических чувствованиях. [Искусство есть игра, отдых – и мы не хотим нарушения нашего отдыха.] То, что рабочие интересуются пьесой на тему о своей среде лишь тогда, когда она художественно сделана, и посредственной – из жизни высших классов – объясняется тем, что там имеется элемент «красивости», зрелища, что страдание в театре носит характер очищения, происходит не от страдания, а от художественной формы. [Классовыми отношениями все не определяется, и в классовом обществе есть общечеловеческие переживания.] Что касается взгляда И. И. Гливенко, что эстетики нет, то это необоснованно. Биологические объяснения в области изучения искусства малоплодотворны.

И. Н. Кубиков. Верно, что мотивы общечеловеческие в искусстве захватываются, но только восприятие рабочего будет иным, чем у представителя другого класса. Если дать новое толкование Тургеневу, то он будет понятен и новому читателю. Я сознательно говорил об общественных группировках, а не о классовых – материал так переплетается между собой. Верно, что отзыв Салтыкова обусловлен его мировоззрением.

(Квадратными скобками отмечены фразы, вычеркнутые в стенограмме. – В. Г.)

Ф. Н. Каверин. Новый театральный зритель

(Из наблюдений режиссера)

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное