Театральная сказка

Мыш едва успел обнять Ветку и закрыть её собой.

Пепел одежды осыпался с плеч детей.

Над городом появился и принялся расти серо-солнечный, будто слепленный из горящей ваты гриб.

Волна плотного, как бетон, воздуха швырнула детей в воду.

Когда дети пришли в себя, рядом не было и следа от зелёных рисовых пучков, девочки-азиатки, воробья. Вода вокруг них исходила пузырями и паром. Над тем, что ещё недавно было городом, висело облако горячей пыли, в которую превратились дома, машины, люди, собаки, коты, аквариумные рыбки…

– Что это было? – крикнула Ветка, кривясь от боли.

Дети бросились бежать от страшного места.

Ветер гнал им вслед лёгкие хлопья, которые ещё недавно были городом…

…

Гном вытащил из-за розового куста крепко сколоченный ящик средних размеров. Покопался там и выдал детям одежду взамен сгоревшей.

– Спасибо, – прошептала сорванным голосом Ветка.

Гном оглядел мальчика и произнёс:

– Повернись.

На правой лопатке Мыша осталось выжженное изображение воробья. Клюв птицы был открыт, крылья распахнуты, словно птаха пыталась прикрыть кого-то своим крошечным телом.

– Странно, – заметил Гном. – Обычно такие следы быстро исчезают. Но в любом случае не переживайте, все ваши раны, ссадины и прочие неприятности исчезнут, едва лишь вы выйдете на сцену.

Мыш застегнул пуговицы на курточке. Ветка расчесала ему волосы.

– Откуда тут одежда? – спросил мальчик.

– Специально хранится для подобных случаев, – сказал Гном и, во избежание дальнейших вопросов, поторопил: – Всё-всё, на сцену! Надо продолжать спектакль.

…

– На каменных мостовых и стенах Хиросимы и Нагасаки до сих пор можно увидеть тени, оставшиеся от людей, испепелённых ядерным взрывом, – рассказывал вечером Альберт в часовой комнате.

Уютно ходил взад-вперёд тяжёлый маятник. Сопела вересковая трубка в руке режиссёра.

– Японцы называют их своей самой большой ценностью, – он задумчиво выдохнул облако густого, пахнущего вишней дыма. – По-хорошему, ты тоже мог бы стать большой японской ценностью. Но, боюсь, тебе никто б не поверил.

* * *

Никто не упадёт из окна
И не разобьётся о камни.
Пусть вокруг высота,
И открыты ставни.

Нам ничего не грозит

В нашей кости слоновой башне.
Всё будет хорошо,
Даже если и будет страшно.

Мы перейдём с тобой

Этой жизни терновое поле.
Всё будет хорошо,
Даже если и будет больно.

О сравнительно честных способах отъёма денег

– И как же ты жила после того, как сбежала из дома? – спросил Мыш, глядя, как Ветка встаёт на мостик из положения стоя, а потом возвращается обратно.

Она тренировала этот трюк целый месяц, и теперь он получался у неё почти безукоризненно.

– Я же тебе говорила, – медленно, по-змеиному, изгибаясь, напомнила девочка. – По сквотам, случайным знакомым, притонам, заброшенным домам…

– Страшно было в притонах?

– Не то слово. Но когда на улице минус двадцать, будешь рад любому теплу, пусть там даже и могут убить или ещё чего похуже.

– Что, правда могли?

– Ну, так…

Ветка улыбнулась.

Мыш внутренне содрогнулся, хоть и не подал вида. Кто-то мог причинить вред Ветке… От одной этой мысли можно было сойти с ума.

– А зарабатывала ты как?

– Ой, очень по-разному. Чаще всего никак. Просто воровала еду в супермаркетах и тем жила.

– Опасно же! Поймать могут.

– Ерунда! – махнула рукой Ветка. – В наркоманских притонах опаснее.

– Логично.

– Но вообще, – Ветка увлеклась воспоминаниями, – есть огромное количество способов разводить людей на деньги. Все, конечно, более или менее бессовестные.

Она пропела своё любимое.

Летели качели
Без пассажира…

– Я умела бросаться под машины, так чтобы это выглядело очень страшно для водителя, но для меня было совершенно безопасно. Дальше проще простого, главное, сделать лицо пожалостливей и не переборщить с имитацией травм. А то и вправду в больницу отправят. А так, дадут денег тысяч несколько, и расстаёмся довольные друг другом.

– Хорошо зарабатывала?

– На жизнь хватало. Верили мне легко, с деньгами расставались быстро. Всё-таки я хорошая актриса, да?

– Напрашиваешься на комплимент?

– Жалко тебе, что ли? Вредная Мышатина. Ещё я прекрасно умею просить милостыню. Тут, знаешь, главное, создать вокруг себя ауру безнадёжности, люди её боятся и подают тем охотнее, чем безнадёжней ты выглядишь. Вроде как откупаются от неё, от безнадёги. Взятку дают. Хотя много и таких, кто подаёт просто потому, что просишь.

– Да ты профи, я смотрю.

– Даже не сомневайся.

– Не сомневаюсь. Чем ещё промышляла?

– Ещё… – задумалась Ветка. – Ещё… А! Имелась у нас любимая шутка. У нас, потому что для этой авантюры нужны двое, и у меня была подружка, ну, или скорее близкая знакомая, с которой мы этот трюк проворачивали.

– Какой трюк?

– Незабываемый! Повешение. Наше изобретение.

– Звучит жутко. В чём он состоял?