Театральная улица

Мы рассчитывали на щедрую поддержку, но не получили ничего. Но само составление этого документа доставило нам много веселья. Эти вечеринки, устраиваемые в моем доме, затягивались за полночь и часто сопровождались «серенадами», как Харриет Коуэн (для нас всех «Таня») называла музыкальные сюрпризы, которые устраивала для меня, – я никогда не знала заранее, в чем они будут состоять, будет ли играть Юджейн Гуссенс или мадемуазель Колиньон петь; чаще всего сама Татьяна исполняла произведения Арнольда.

С верой и радостью в сердце мы готовили новую постановку. Арнольд Бакс в качестве подарка сделал оркестровку баллады Шопена, мы поставили ее, а также «Джека в расцвете сил», для которого Холст позволил мне воспользоваться своим костюмом святого Павла. Ловат заболел. Накануне операции он прислал мне свой последний рисунок; силы покидали его, и он нарисовал только половину фигуры, но в его работе, как всегда, жила мысль. До конца оставаясь абсолютно лишенным эгоизма и предельно внимательным к людям, он приписал, как лучше и наиболее дешево выполнить костюм.

Смерть Ловата оставила невосполнимую пустоту в жизни его друзей; когда он находился рядом, человек чувствовал себя лучше и счастливее. В его характере абсолютно не было суровой и чопорной добродетели – только доброта, которая исходила от него, словно держала на расстоянии все злые помыслы. Непоколебимая доброта, соединенная с зажигательной веселостью: необычайная сила доброты была в таких людях, как Ловат Фрейзер и Сергей Легат.

17 октября был издан Манифест об учреждении Государственной думы. В нем объявлялась амнистия всем забастовщикам. В течение нескольких дней жизнь вернулась в нормальное русло, и наша бесславная эпопея закончилась отеческим увещанием. Теляковский вызвал к себе делегатов и снял с нас бремя вины за резолюцию, но подчеркнул, что попытка забастовки явилась актом вопиющего нарушения дисциплины и мы заслуживали бы самого строгого наказания, если бы не амнистия. Он мягко осудил поведение труппы, указав на то, что артисты и без того находятся в привилегированном положении – они получают бесплатное образование и обеспечены до конца жизни; неужели забастовка – это наша благодарность за все полученные благодеяния?

Среди артистов, принявших активное участие в кратковременном мятеже, распространялись смутные слухи о том, что якобы дирекция втайне готовит репрессии против участников октябрьских событий. Однако карьера, сделанная впоследствии Павловой, Фокиным, да и мной, отчетливо показала, что у Теляковского никогда не было подобных намерений. В течение какого-то времени ощущался некоторый антагонизм между двумя фракциями, на которые распалась труппа, но вскоре он исчез. Похороны Сергея объединили нас в общем горе. Я испытала чувство благодарности, когда мне представилась возможность возобновить работу; театр стал для меня еще дороже, с тех пор как я почти лишилась надежды вернуться туда.

Публика галерки, верная культу своих героев, демонстрировала одобрение их действиям, в которых видела верность своим убеждениям, и встречала бывших делегатов особенно громкими аплодисментами. Я сильно ослабела после нервного и физического напряжения последних дней; долгие путешествия пешком в дождь, под сильным ветром, бессонные ночи, отсутствие тренировок, нерегулярное питание – все это сказалось. Когда я впервые появилась на сцене после этих утомительных двух недель, мое выступление выглядело довольно слабым, а уйдя со сцены, я чуть не потеряла сознание. Но благодаря ежедневной работе я быстро восстановила форму как раз вовремя, чтобы встретить важные события в моей творческой жизни.

Глава 17

Ритм театральной жизни. – Петипа. – Начало эпохи Фокина. – Айседора Дункан. – Творческие поиски Фокина. – «Клеопатра». – Прага