Театральные люди

Назначение Андрея Могучего на пост художественного руководителя Большого драматического театра было из разряда странных министерских причуд. Но для себя он воспринял это как некий художественный акт, который надо отыграть в традициях большого стиля. С одной стороны, конечно, чистая авантюра. Подумать только: где он, Андрей Могучий, сокрушитель театральных устоев и бездомный формалист, и где самый прославленный театр в СССР? С другой стороны — дико крутой вираж, в который если не вписаться, то наверняка сломаешь шею.

На встрече с труппой он скажет историческую фразу, которую ему потом часто припоминали: «Все произойдет медленно и не больно».

— А как было на самом деле? — спрашиваю я.

— Все было быстро и очень болезненно, — грустно смеется Могучий.

Одна из главных проблем заключалась в том, что раньше с БДТ у него никаких лирико-интимных отношений не было. То есть он, как и все, восхищался «Историей лошади», аплодировал «Хануме» и «Мещанам». И да-же был немного знаком с Диной Морисовной Шварц, главным советчиком и завлитом Товстоногова, которая и посоветовала Могучему поступать на режиссерский. Но обо всем этом он рассказывает без романтического тремоло в голосе, как-то очень буднично и спокойно. Особенно по контрасту с монологом про Алису Фрейндлих.

— А самого Товстоногова видели?

— Видел два раза, на банкетах.

— Но не смели подойти…

— Нет, конечно. Сидел в углу. Зато запомнилось, как он входил. Всегда со свитой. Все тут же замолкали. Он не шел, а буквально вплывал, как океанский лайнер, которому тесно в любом порту.

И вот теперь каждый день Могучий проходит мимо его бронзового бюста в фойе, общается с его актерами, которые застали Г. А. в силе и славе. Время от времени сталкивается лицом к лицу с его зрителями. Они постепенно уходят. Но они есть. Старая ленинградская гвардия со сменной обувью в полиэтиленовом пакете. Я видел, как в гардеробе БДТ дамы переобуваются в принесенные вечерние туфли на каблучках. Как мужчины поправляют галстуки перед зеркалом и придают своим лицам торжественно-гордое выражение. Как потом они ходят по кругу в фойе, чинно раскланиваясь с другими парами. Это ведь тоже Театр! Уже почти исчезнувший, смытый волнами нового времени, почти ушедший в песок и пепел, но здесь он чувствует себя на своей территории. Еще может встрепенуться и даже выдать какую-нибудь дерзкую колкость, не щадя честолюбия худрука.

— «Трех сестер» Товстоногова я смотрела двадцать шесть раз, а с нынешних «Сестер» ушла после первого акта, — с вызовом скажет ему зрительница, обладательница старинных острых каблучков.

Или уже на собрании труппы он услышит от знаменитой актрисы: «Раньше БДТ был театром для интеллигенции. А теперь сюда ходит публика „Дома-2“».

И что на это ответить? Надвинуть бейсболку поглубже на глаза и… ставить спектакли. После «Алисы», признанной главным петербургским хитом, Могучий выпустит «Что делать?» по Чернышевскому. И эта его премьера тоже станет событием, взбудоражившим город. А потом будут спектакли «Пьяные» Вырыпаева, «Гроза» Островского, «Губернатор» по Л. Андрееву. Он соберет свою команду актеров: Ируте Венгалите, Андрей Шарков, Анатолий Петров, Дмитрий Воробьев, Валерий Дегтярь, Василий Реутов, Елена Попова… Всех не перечислить. Поэтому у него обычно масштабные и многонаселенные спектакли. До девяноста человек на сцене в «Трех толстяках». Это рекорд! Его позицию разделяют и режиссеры, которых он исправно приглашает в БДТ: Виктор Рыжаков выпустит «Войну и мир», Андрий Жолдак — «Жолдак Dreams: похитители чувств», Владимир Панков — «Три сестры».

— Нравиться всем нельзя. Да и нет у меня такой цели. И вообще я думал, что будет хуже. Но мне хотелось, чтобы люди перестали таращиться в свои гаджеты и смотреть по телевизору разные глупости, а пришли в театр. Почему нет? Но для этого надо научиться понимать их язык. Сейчас поколения очень быстро стареют. Смотришь, на вид, кажется, нет двадцати пяти, а рассуждает как замшелый старичок. «Вот в наше время»… «Не в наше время». А мне необходимо слышать, как пульсирует сегодняшнее время, как рождается новая мысль. Я многому учусь у собственных детей. У меня их четверо. И все они ходят к нам в театр…

— Но БДТ не ТЮЗ!

— Правильно! Но и они не такие уж дети. Если бы вы слышали, как они рассуждают о квантовой механике, какие параллели и ассоциации у них возникают во время спектаклей… Да они стократ более информированы, чем мы, взрослые. А мы пытаемся их чему-то учить, что-то такое втолковывать, что они и без нас знают. Я кожей чувствую, как сегодняшний театр нуждается в «техническом перевооружении», назовем это так. И в этом смысле проект «Три толстяка», который мы выпустили в трех эпизодах, как «Звездные войны», выходит за рамки только театрального действа. Он сам продуцирует собственную жизнь и сам живет ею. Это гигантская история, не подлежащая никакой транспортировке. Но она могла возникнуть только здесь, на этой сцене.