Читаем Театральные подмостки (СИ) полностью

-- Понимаю ваше волнение. И рад был бы продемонстрировать вам девочку, но это пока невозможно. Я обязательно вам её покажу, но позже... Спокойно, уважаемые коллеги, я не потревожил бы вас, если бы не вооружился весомыми аргументами. Давайте зададим себе вопрос: а почему, собственно, невозможно? Мне сначала тоже показалось это дикостью, но потом я начал сопоставлять факты, выстраивая логические цепочки, и у меня начала выстраиваться сравнительно стройная теория, подкреплённая довольно-таки весомыми аргументами.

-- И что вы думаете по этому поводу?

Ламиревский набрал побольше воздуха в грудь и с придыханием сказал:

-- Я думаю, что теперь, благодаря моему открытию, мы должны по-новому взглянуть на сам феномен сознания. Мне кажется, это открытие даёт нам основание говорить о новом законе. Я назвал его, с вашего позволения, "Закон Ламиревского".

Дальше профессора понесло. Забавно было смотреть, как он напыщенно говорит почти слово в слово то, что объяснял ему отец Ювеналий. Выдавал его формулы за свои, с гордостью рисуя сложные математические конструкции.

-- Связь души и сознания совершенно очевидна, -- объяснял он. -- Раньше даже существовало мнение -- а в земной жизни так считают и сейчас, -- что сознание и душа -- одно и то же. Но все мы прекрасно знаем, что это не так. Нам также известно, что сознание влияет на душу -- и наоборот. Но мы не говорим, что одно может трансформироваться в другое, причём как в ту, так и в другую сторону. Давно уже ведётся дискуссия: что было вначале мироздания, сознание или душа? Но моё открытие говорит, что это не имеет никакого значения.

-- Поясните, пожалуйста, -- пробасил какой-то академик. -- Это очень важно.

-- Представьте себе такую цепочку: появляется самое примитивное сознание -- у этого сознания появляется душа -- и эта душа порождает новое качественное сознание, котороё в свою очередь рождает новую совершенную душу -- и т.д. Но вначале могла быть и душа, разницы никакой. Одно переходит в другое. Происходит поступательное движение по ступенькам или по спирали, кому как нравится.

-- Дмитрий Ильич, не волнуйтесь, -- опять вмешался Дионисий Разумовский. -- Вы допустили неточность. Сознание действительно может совершенствоваться, но душа неизменна, душа -- это частица Бога.

-- Да, так и есть, -- торопливо согласился Ламиревский. -- Возможно, я не так выразился. Впрочем, это нисколько не противоречит закону Ламиревского. Более того, я вывел формулу этого закона. -- Профессор рисует формулу на доске. -- Из неё вытекает следующее. Если душа неизменна, представим её как постоянную. Вот она, -- и он ткнул в замысловатую закорючку "?". -- Здесь у нас душа прямо пропорциональна сознанию. В знаменателе у нас информационные составляющие, энергия и погрешность на энтропию. Время и пространство поставим в числитель. Сюда же квантовую многомерность. Вот эти постоянные вы все знаете. Так вот, что следует из формулы? Если возникает всё более и более совершенное сознание, а душа всегда неизменна, происходит поразительные вещи. В какой-то момент вектор сознания достигает того уровня, когда может порождать одновременно множество душ. Вот сами полюбуйтесь! Но мы знаем, что любая душа, в свою очередь, способна порождать множество сознаний в параллельных реальностях. Очевидно, существует какая-то поразительная связь между духовной многомерностью и многомерностью физической, под которой мы подразумеваем пространственно-временные измерения. Это тоже вытекает из закона Ламиревского.

В свете вышеизложенной концепции можно говорить также о таком понятии, как разность потенциалов души и сознания. Совершенно очевидно, что у каждого человека эта величина своя, и у разных людей она может различаться довольно существенно. Согласитесь, коллеги, от этой величины зависит очень многое -- болезни, жизненные силы, талант, везение и т.д. Если мы научимся измерять разность потенциалов, мы сможем многое сказать о человеке, о его жизни, научимся предотвращать и лечить многие неизлечимые болезни, прогнозировать будущее человека, корректировать судьбу...

Дионисий радостно заёрзал в кресле.

-- Вы правы, уважаемый профессор, -- сказал он. -- Человеческое сознание или развивается, или деградирует, либо со временем коснеет. Да-да, а душа неизменна. Совершенно верно: у каждого человека своя разность потенциалов. Если у человека не меняется сознание, если у него косность мышления, то он начинает меняться на физиологическом уровне. Отсюда болезни, в том числе психические отклонения, человек теряет связь с Богом. От этой разности потенциалов, как вы выразились, зависит даже здоровье и самочувствие ангела-хранителя, его оперение и выносливость... Именно поэтому Бог, чтобы избежать косности, незаметно для человека корректирует или меняет его сознание одно на другое.

-- Всё это чрезвычайно интересно, Дмитрий Ильич, -- сказал какой-то академик с узким покатым лбом, который усиленно старался выглядеть очень умным. -- Ваш закон заслуживает всяческого внимания. А прибор для измерения разности потенциалов вы уже создали?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги / Публицистика
Следопыт
Следопыт

Эта книга — солдатская биография пограничника-сверхсрочника старшины Александра Смолина, награжденного орденом Ленина. Он отличился как никто из пограничников, задержав и обезвредив несколько десятков опасных для нашего государства нарушителей границы.Документальная повесть рассказывает об интересных эпизодах из жизни героя-пограничника, о его боевых товарищах — солдатах, офицерах, о том, как они мужают, набираются опыта, как меняются люди и жизнь границы.Известный писатель Александр Авдеенко тепло и сердечно лепит образ своего героя, правдиво и достоверно знакомит читателя с героическими буднями героев пограничников.

Александр Музалевский , Александр Остапович Авдеенко , Андрей Петров , Гюстав Эмар , Дэвид Блэйкли , Чары Аширов

Приключения / Биографии и Мемуары / Военная история / Проза / Советская классическая проза / Прочее / Прочая старинная литература / Документальное
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги