Тебе, моя единственная любовь

Наоэ нахмурился; Такая поднял на Косаку потяжелевший взгляд. Косака ответил им неопределенной улыбкой и повернулся на пятках.

— Приготовьте какие-нибудь объяснения для полиции. Что угодно сгодится — это тело наверняка числится пропавшим без вести. Они его подвергнут вскрытию и сами придумают подходящую причину… «Смерть в результате драки в нетрезвом состоянии» — что-нибудь такое.

Такая смотрел на него с каменным лицом. Косака улыбнулся краешком рта и сказал:

— В следующий раз встретимся врагами, дорогие мои Уэсуги.

С этими словами король интриги из клана Такэда спустился к воде и исчез во мраке, пока Такая и Наоэ в молчаливой ярости смотрели ему вслед.

Наконец, они остались одни в Приречном проулке. Такая снова мог слышать шум реки, и это заставило его опять посмотреть на Наримасу.

— Наоэ, — позвал он и, когда Наоэ ответил, прошептал, не сводя глаз с мёртвого тела:

— Обещай мне, что с тобой такого не случится.

Ощутив укол в сердце, Наоэ поднял к Такае удивлённое лицо:

— Кагэтора-сама?..

— А то ты можешь, я знаю… Полезешь защищать меня и погибнешь первым… — Такая зажмурился и опустил лицо. Снова стать свидетелем чьей-то смерти было, наверное, слишком тяжело для него.

— Нечестно, что кому-то позволено вот так обманывать судьбу. Ведь смерть — это точка. После неё уже ничего не исправить, не искупить, а вот поди ж ты…

— Кагэтора-сама…

— Только не это. Нет. Что угодно, только не такой конец. Поклянись мне, Наоэ. Ведь ты же не умрёшь, правда?.. Что бы ни случилось… Поклянись, что никому не дашь себя убить!..

Наоэ посмотрел на него молча, потом протянул руку, и разум не успел вмешаться. Пальцами, вымазанными в крови Наримасы, он приподнял опущенный подбородок своего диктатора, чтобы встретить его смятенный, непонимающий взгляд.

Остановить его было некому. Глаза в глаза, Наоэ начал медленно приближать лицо… И замер в нескольких сантиметрах. С минуту длилось напряжённое молчание, а потом Наоэ так же медленно, через силу отстранился. Такая, забыв выдохнуть, смотрел на него расширенными глазами.

— …Привяжите меня, — выдавил, наконец, Наоэ, — прикуйте меня вашими цепями. Так, чтобы я больше не мог освободиться, и тогда… смерть не возьмёт меня. Я не умру, пока вы сами меня не убьёте.

Такая не шевелился и, казалось, вообще не дышал.

Наоэ еле заставил себя проглотить просившиеся на язык слова и до крови прикусил губу, чтобы отогнать слезы. Такая смотрел на него, потеряв дар речи. Наоэ вдруг охватило непонятное беспокойство; стоило Такае открыть рот, чтобы что-то сказать, как он быстро, словно желая помешать этому, снова сжал его подбородок.

— Что ты… — Наоэ накрыл его рот губами, на этот раз — наконец-то — по-настоящему. Вздрогнув от неожиданности, Такая хотел оттолкнуть его, но Наоэ вовремя поймал его руку и стиснул в своей.

«Потом я пожалею об этом».

Наоэ знал это наверняка, но уже ничего не мог поделать. Знал он и то, что не может позволить себе большего.

«Возьму и откушу себе язык; тогда после мне не придётся смотреть тебе в глаза. Вот только станет ли от этого легче?.. Так темно, я ничего больше не вижу… Не знаю, как дальше жить. Хочу любить тебя целиком, это как жажда…»

Это больно… Но назад теперь дороги нет.

Глава 6 ТЕБЕ, МОЯ ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ

Так закончилась история Наримасы и Саюри. Отправив Такаю в гостиницу, Наоэ остался разбираться с последствиями: заявил в полицию, дал показания — то, что обычно делают в подобных случаях, и это отняло у него без малого полдня. Разумеется, он не мог сказать полиции правду — пришлось обставить всё так, будто он обнаружил тело случайно. Но Наоэ был к этому привычен, так что его объяснения звучали достаточно убедительно.

В результате тело зарегистрировали как неопознанное, и на этом все дела с полицией для Наоэ завершились.

На месте происшествия тем временем продолжалась суета: зеваки заполнили потрёпанный ураганом Приречный проулок, и патрульные машины сновали туда-сюда до самого вечера. Но никому и в голову не пришло, что человек, умерший сегодня под деревом эноки есть никто иной, как Сасса Наримаса, главный персонаж легенды о Саюри, — как не узнают люди и о том, что конец этой истории был положен только сейчас. Просто, отныне никто не увидит больше у реки блуждающих огней.

Часы показывали начало пятого, когда Наоэ вернулся в отель. Такая должен был вернуться ещё раньше.

К слову о Такае…

С тех пор им так и не удалось ни разу нормально поговорить. Тогда Такая даже не нашелся, что сказать, просто стоял с ошеломлённым видом. Кажется, он так и не понял, что произошло, а если и понял — здравый смысл и общественная мораль сработали в качестве предохранителя, мешая признать очевидное, и всё кончилось бессознательным отрицанием. Что ж, ничего удивительного.

Боялся ли Наоэ его реакции? Конечно, боялся. Что, если Такая собрал вещи и вернулся в Мацумото один, пока его не было? Он справился об этом у портье, но Такая, похоже, был у себя в номере. Наоэ вздохнул с облегчением и тут же отправился наверх, но…

«Как мне теперь смотреть ему в глаза?»