Тебе, моя единственная любовь

— Говорят, весной и ранним летом здесь можно увидеть миражи. Здания, как будто с противоположного берега, вдруг появляются прямо в открытом море. Хотя сам я ни разу не видел… Говорят также, что увидевшие мираж впервые не сразу понимают, что это такое. Думают, что это полуостров Ното, но на самом деле его не должно быть видно одновременно с миражом…

— Ух ты… — протянул Такая, впечатлившись. — Вот бы посмотреть… А сейчас не получится? — спросил он с загоревшимся взглядом.

— Середина лета… Даже не знаю. Вроде бы их часто видят в сезон ловли светящихся кальмаров… В любом случае, не ночью, — ответил Наоэ и обернулся в сторону дороги. Молодёжь погрузилась в машины и шумно укатила под звуки автомобильных гудков.

— Блин, да сколько можно! Хотите гонять — гоняйте ради бога, только тихо!

Наоэ грустно улыбнулся, глядя, как Такая ругается.

— Что?.. Что такого?..

— Да нет. Просто подумалось: кто бы говорил…

— Я езжу с глушителем! И один! Чтобы ещё с кем-то тусоваться?! Да кому оно надо!

Это себя не уважать…

Такая поджал губы и надулся — неужели обиделся всерьёз?

— Тусовался я только в средней школе… и то совсем чуть-чуть… Эх, давно это было, — Такая мотнул головой, поворачиваясь лицом к морю, быстрыми глотками допил сок и, не глядя, сунул Наоэ пустую банку.

— Пиво.

— Что?..

— Пойди купи пива и чего-нибудь закусить.

— О чём вы говорите? Вам нельзя.

— Да ладно, подумаешь! В кои-то веки я добрался до моря — почему бы и нет?..

На губах Наоэ снова заиграла печальная улыбка. Такая, словно почувствовав это, обернулся к нему в сердцах:

— Вот! Опять ты надо мной смеёшься! Всегда обращаешься со мной, как с ребенком!

— Не как с ребенком, а как с несовершеннолетним.

— Какая разница!

Такая снова уставился на темную поверхность воды. Некоторое время он сидел молча, прислушиваясь к шуму волн — наверное, вспоминал себя в младших классах.

— Чего я только тогда ни вытворял…

Наоэ насторожила эта небрежно оброненная фраза. Он повернулся к Такае и пристально вгляделся в его лицо:

— Что-то не так?..

— А? Да нет, просто вспомнилось… — Такая откинул волосы со лба и обхватил руками колено. — Однажды, ещё в средней школе, я угнал мотоцикл. Я тогда и водить-то толком не умел, так что экстрим был ещё тот. Но было классно, очень хорошо. Там ведь как… Немного добавил газу — и ты уже во вселенной стокилометровых скоростей! Эта скорость, эта мощь… создает иллюзию могущества. Как будто ты сам стал сильнее. Всё вокруг летит, летит, и ничего не видно. А если ещё ночь… Вот, поэтому было здорово. Я тогда подумал: даже если я сейчас куда-нибудь врежусь и разобьюсь в лепешку — ну и пусть, ну и ладно… На полном серьёзе так думал.

Наоэ слушал молча.

— Я тогда не видел перед собой никакой дороги… Никаких надежд на будущее — впереди было черным-черно… То же чувство, когда гонишь на мотоцикле. Просто летишь вперед, в полной темноте. А вмазаться — это же раз, и всё… — Такая то ли предавался ностальгии, то ли удивлялся самому себе. Наоэ ещё некоторое время разглядывал его профиль, а потом к нему вернулось прежнее спокойствие. Захотелось подольше посмотреть на Оги Такаю без маски.

— Такая-сан, а кем бы вы хотели быть по профессии?

— Я? — Такая поначалу замялся, но потом всё же ответил: — Инспектором по семейным делам…

— Что? — невольно переспросил Наоэ. — Инспектором… Вы имеете в виду суд по семейным делам?..

— А что — нельзя?

— Да нет, почему же… — возразил Наоэ, но было видно, что подобного ответа он совершенно не ожидал. Уж слишком названный Такаей род деятельности не соответствовал его образу.

— Хотя нет, ничего не выйдет. Я ж дурак, а для такой работы надо, чтобы голова хорошо варила. С этим у меня проблемы…

— Я не думаю… чтобы у вас были с этим проблемы…

— Ой, ладно, не напрягайся, — проворчал Такая и угрюмо уставился в морскую даль.

Наоэ хотел было спросить, почему именно инспектор по семейным делам, когда Такая тихонько сказал:

— Но сейчас мне, похоже, уже не до того…

Словно пресекая тем самым дальнейшие вопросы.

— Такая-сан…

Волны шумели, приятно лаская слух. Такая всё смотрел на темное море, глубоко погрузившись в свои мысли. Наоэ собрался что-то сказать, но Такая снова его опередил:

— Как-то всё это… странно.

— Что странно? — спросил Наоэ. Такая опустил глаза.

— Те люди… Стоило ли их так оставлять?

— Те люди?..

— Ну, из замка Уозу. Ведь духам, наверное, тяжело оставаться в нашем мире… Не лучше ли было отправить их на тот свет? — Такая откинул со лба растрепанные ветром волосы. — Не понимаю я этого Кэнсина. Сначала он говорит, что духи усопших не должны оставаться на земле, потому что это противоречит естественному порядку вещей, а потом сам же их здесь и удерживает. По-хорошему, им надо было помочь очиститься, отправить в следующую жизнь, а он… И вообще. Кто тут больше всех нарушает естественный порядок?.. — пробормотал Такая и повысил голос: — Это же мы! Мы, перерождённые! Воруем чужие тела, чтобы самим продолжать жить, в обход всех законов природы. Да это в сто раз более ненормально, чем просто быть каким-нибудь духом-генералом! Не сходится. Одно другому противоречит.

Наоэ молча слушал.