Тебе, Победа!

Тут Дойт вспомнила: ту девушку, что помладше, зовут Клю, а эту — Ирам. Дойт хотела что-то сказать в благодарность, но Ирам остановила ее:

— Ешь, ешь. Минут через пять придет наш капитан, ему все расскажешь, ладно? А пока ешь.

Дойт действительно была ужасно голодна: она в последний раз ела за сутки до того молока в поселке, когда этап привезли в Берглунд и всех развели — в первый раз за те ужасные дни — по одиночным камерам. Она тогда поела, и тут пришел тот ленсман и из-за решетчатой двери сказал: «вот скоты, как же они ее к уркам засунули?» А когда он повернулся и ушел, на полу лежали ключи…

Дойт опять чуть было не заплакала и, чтобы превозмочь слезы, спросила:

— Скажи, а какое число сегодня?

— Двадцать первое апреля, — удивилась Ирам. — Девять утра по абсолютному. А что?

Дойт смутилась.

— Я решила, что провалялась без сознания несколько дней.

Ирам улыбнулась.

— Да нет, для этого твои дела были недостаточно плохи. Ты плохо питалась, какое-то время, наверное, вообще не ела, тебя били, и жестоко били, но серьезных повреждений у тебя нет — мы тебя обследовали, у нас есть хороший диагност.

— А для чего меня остригли?

Ирам нахмурилась.

— Ты говорила, что была в тюрьме? Так вот, ты там подцепила педикулез.

Дойт допила сок и поставила стакан на поднос. Голод отступил, хотя она, конечно, и еще бы поела, но просить добавки ей почему-то показалось неудобным. Слова о педикулезе не вызвали у нее удивления. Странно, что на этапе она подцепила только вшей.

В дверь постучали.

— Это капитан, — сказала Ирам. — Можно, он войдет?

— Ничего себе, — отозвалась Дойт. — Это же его корабль! Конечно, пусть войдет.

В каюту вошел поджарый, невысокий молодой человек в родстерской кожаной «косухе», но с бритым, как у федерального космонавта, черепом.

— Здра-авствуйте, прекрасная незнакомка, — по-космопортовски мягко пропел он, одновременно приветливо и насмешливо. — Скажите, можно я приглашу сюда всех, кто свободен от вахты? Нам бы не хотелось вас заставлять много раз рассказывать одно и то же.

— Конечно, — сказала Дойт и смущенно натянула одеяло повыше. Ирам это заметила и тут же сказала капитану:

— Ну-ка, Йон, выйди-ка на минутку. Ну, выйди! Сейчас я позову.

Выставив капитана таким, на взгляд Дойт, бесцеремонным образом, девушка подошла к постели.

— Я тебе помогу одеться. Давай сядем… вот так. Да не стесняйся ты меня.

Сев, Дойт увидела свое лицо и плечи в зеркальном участке стены напротив койки. «О Боже», — подумала она, — «на что я похожа, а?» Это относилось не к остриженной голове (как раз это ей неожиданно понравилось), а к мертвенному цвету лица, на котором появился лишь слабый, едва заметный румянец, и к радикально побледневшим, но все еще заметным синякам на плечах и ключицах.

Ирам помогла ей надеть черную футболку (видимо, свою: она оказалась Дойт впору), белье, длинную клетчатую юбку — Дойт забыла, когда и юбку-то в последний раз носила… Одев Дойт, девушка снова укрыла ее одеялом, подошла к двери и сказала:

— Ну, заходите теперь.

Вошел насмешливый родстер-капитан, за ним Клю, которая Дойт очень радостно и дружески заулыбалась, за ней — бородач Эвис, который улыбнулся Дойт смущенно и очень тепло, Дойт надолго задержалась на этой улыбке взглядом. Только теперь она увидела, что Эвис странновато одет, будто на картинках из древней истории Прародины: короткая кожаная куртка поверх… что это у него, кольчуга, что ли?!! — штаны какие-то домотканые, сапоги с ботфортами…

Капитан сел на койку в ногах, Ирам — на единственный стул, Клю (к некоторому удивлению Дойт) присела на колено капитана; что же до Эвиса, то он остался стоять.

— Итак, — произнес капитан. — Милая барышня, теперь, когда ваши невзгоды, кажется, позади, расскажите нам, пожалуйста, кто вы, откуда и чем мы можем в дальнейшем быть вам полезными.

Дойт вздохнула.

— История довольно длинная. Хочу только вот что сначала сказать. Я чрезвычайно вам благодарна. Я обратилась к вам в отчаянии, и вы спасли меня. Я обязана вам, наверное, жизнью. И именно поэтому я хочу вас предупредить: я для вас очень опасна. Я имела глупость насолить одной очень страшной силе. На разных мирах они выступают под разными именами, но вы, наверное, слышали название — компания Lightning?

Капитан криво усмехнулся, остальные, переглянувшись, кивнули.

— Общая беда сплачивает, барышня, — сказал, наконец, капитан. — Все мы — все, кто здесь есть — в той или иной степени насолили компании Lightning. И я, и Ирам, и даже Эвис, а вот Клю и ее брат Реми, который сейчас на вахте, в битве с Компанией потеряли родителей.

Дойт сильно вздрогнула.

— Я тоже. — Она замолчала и не смогла говорить дальше. Клю пересела ближе к ней, взяла ее за руку, стала поглаживать ее ладонь — постепенно стало легче, и Дойт заговорила.

— Меня зовут Дойтеллания Пауэлья Воганна, сокращенно — Дойт Воганна. Мне двадцать один абсолютный год, или шесть с половиной лет моей планеты. Моя планета называется Тежу, это очень древний и красивый мир Короны во Внешней Сфере.

Она остановилась. Капитан кивнул:

— Я знаю вашу планету. Я даже был однажды на Тежу — проездом на Тол Эрессеа.