Тебя ждёт наказание

От резкого яркого света я жмурюсь и отворачиваюсь, но комнату заполняет свежий воздух и запах дождя, и я с жадностью наполняю лёгкие.

– Ты решила разлагаться здесь? Когда ты последний раз ела? – словно непослушного ребёнка он хватает меня за подбородок и осматривает моё лицо. – Ты видела эти мешки под глазами? В них дна не видно. Бледная как смерть, худая как доска… тебя можно вообще оставлять одну, Анна? – продолжает отчитывать и, сняв тонкую куртку, он хватается за край одеяла, стягивает с кровати и бросает на пол.

– Я просто…

– Ты просто что? – не дает договорить и приближается ко мне. – Ты обещала, что с тобой всё будет хорошо, что ты сама справишься. А что я вижу?

– Да я…

– Да ты сейчас же пойдёшь в душ, приведёшь себя в порядок, и чтобы через полчаса передо мной стояла Анна Белозёрова – уверенная в себе женщина, которая вернулась в Россию с точной целью.

– Но…

– И никаких «но», иначе я лично отведу тебя в ванную комнату, – твёрдо заявляет, и я, насупившись, топаю туда, куда меня отправили.

Можно на него обидеться, что явился и отчитывает меня, но кто знает, сколько бы я ещё так лежала и жалела себя. А с кем мне откровенно ещё поговорить, как не с ним, с лучшим другом? Нет, не с кем, никто не поймёт меня так, как он. Так что очень хорошо, что Миша приехал и заставил вынырнуть из вялого состояния.

Глава 21

Филипп

Что делает мужчина, когда его отвергают?

Кто-то плюнет на это, взвалит объект своего обожания на плечо и унесёт в свою берлогу. Кто-то отвернётся и со словами «да пошла ты!» пойдёт прочь и найдёт себе другой объект. А есть те, кто не может сделать ни первое, потому что ему важно мнение второго человека, и ни второе, потому что сердце ноет и рвётся к ней. Так что же они в таком случае делают? Правильно – тонут в бутылке. Алкоголь – лекарство от всех проблем. Только ни хрена он не лечит, а только оттягивает неизбежное. А в моём случае ещё хуже, потому что алкоголь в таком количестве ведёт прямиком на кладбище.

Но разве нам страшен серый волк?

Неделю не просыхаю, правда несёт меня с двух стаканов уже, не то что раньше, когда бутылку хлестнул, а на ногах стоишь, словно до этого одну газировку пил. И, может, и пил бы дальше, если бы мне не позвонили.

– Здравствуйте, мы нашли ваш контакт как близкий родственник Антона Горюнова, – раздается на том конце.

– Да, я его сын, и что? – хриплым от пьянки голосом спрашиваю я, поворачиваясь с бока на спину и протирая глаза.

– Дело в том, что к нам в больницу привезли вашего отца, и нам положено сообщить родственникам, он в тяжёлом состоянии, – тараторит девушка, а я, поморщившись, убираю телефон от уха.

– Ну спасибо, что сообщили, – бурчу я.

– Центральная… – пытается сказать что-то ещё, но я уже отключаю звонок.

Мне нет до него дела, он для меня умер в тот момент, когда я узнал, что он причастен ко всему тому говну, что происходит в моей жизни. Конечно же, самая главная причина, из-за которой я не хочу его знать, это убийство моего сына. Но почему мне паршиво? Почему червячок сомнений уже пробивает себе путь к моему мозгу, собираясь грызть его всю оставшуюся жизнь.

«Не могу и не хочу его видеть. Никогда не прощу, и мне не о чём с ним разговаривать», – повторяю, наматывая круги по пустому дому, уже который час. Но всё равно, чувство, что меня в спину толкают невидимые руки.

– К чёрту! Съезжу, только чтобы совесть не мучила, – говорю себе под нос и направляюсь в ванную комнату.

Приняв освежающий душ, переодеваюсь в чистую одежду и первый раз за эту неделю выхожу из дома. На улице погода под стать моему состоянию – паршивее некуда. Сев в тачку, завожу мотор и звоню начальнику охраны отца. А получив информацию, в какой же больнице он находится, отключаю звонок, не желая слушать оправдания мужчины.

Мне плевать, что с отцом случилось, почему охрана не уследила и почему мне не сообщили они, а позвонили из больницы. Я еду туда ради себя! Чтобы не чувствовать вину, что не посмотрел в глаза человеку, который дал мне жизнь и сам же её испортил.

Паркуюсь у больницы и неторопливым шагом поднимаюсь по ступенькам. На регистратуре спрашиваю у женщины средних лет, где я могу найти отца, и, получив информацию, направляюсь к его палате. Но только я приближаюсь к нужной мне двери, как навстречу мне выходит мужчина в белом халате.

– Добрый день, вы к кому? – интересуется врач.

– К нему, – киваю за его спиной.

– Вы Филипп? – спрашивает он, чуть наклонив голову на бок.

– Филипп, – отвечаю и прищуриваюсь. – А откуда…

– Он вас звал, – отвечает мужчина. – У вашего отца проблемы с давлением. Большие проблемы, и, к сожалению, мы не можем ничем помочь, – с горечью в голосе ставит меня в известность.

И как бы я не хотел не реагировать, но не получается. Я его ненавижу и не прощу никогда, но новости о том, что он при смерти, всё равно не оставляют меня равнодушным.

Не найдя слов, я просто киваю, обхожу врача и, толкнув дверь, вхожу в палату, где на больничной койке лежит мой отец.

– Филипп, – едва слышно говорит он и пытается улыбаться.