Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста

В театре В.Ф. Комиссаржевской Мейерхольд получил полное право экспериментировать и осуществлять на практике замыслы в области условного театра. Каждая пьеса, которую он ставил, видоизменялась им настолько, что в ней уже ничего не оставалось от Гоголя, Лермонтова или Ибсена. Это уже было произведение Мейерхольда.

Главным его недостатком было упрямое своеволие, он раздражался и приходил в ярость от каждого проявления неуважения к своему искусству. Теперь он осуществлял в «Театре на Офицерской» художественное руководство.

Все это, естественно, многим не нравилось. Сколько друзей, знакомых и просто зрителей не симпатизировали тогда этому союзу, который, как они считали, обязательно погубит не только Комиссаржевскую, но и дело, которому она так ревностно служила. Сколько их будет торжествовать год спустя, полагая свои предсказания сбывшимися! Вокруг старого режиссера театра, Арбатова, сплотились актеры, недовольные переменами. В петербургских газетах появились тревожные заметки о расколе в театре В.Ф. Комиссаржевской. Но силой своего авторитета директриса театра еще продолжала утверждать и всецело поддерживать эксперименты Мейерхольда на сцене.

10 ноября 1906 г. в новом помещении на Офицерской улице состоялось торжественное открытие театра Комиссаржевской пьесой Г. Ибсена «Гедда Габлер». Многие зрители, заполнившие театр в этот день, не узнали Ибсена; отказывались узнавать и свою любимую актрису. Мейерхольд в спектакле ушел «от правды быта», одев актеров в нарядные экзотические платья. Помещение, где происходило действие, только очень условно можно было назвать комнатой. На артистах яркие платья и рыжие парики. Живым людям режиссер отвел роль статистов-марионеток. Реалистический интерьер Ибсена трансформировался им в декоративно-символическое зрелище. Для актеров и для самой Комиссаржевской оказалось невозможным выполнить настоятельные требования Мейерхольда не выявлять характер героя, а условно передавать смысл пьесы.

Всеволод Мейерхольд

Вера Федоровна Комиссаржевская

30 декабря того же года в театре В.Ф. Комиссаржевской состоялась премьера первой лирической драмы А. Блока «Балаганчик». Необычное оформление спектакля, костюмы из картона, своеобразное музыкальное сопровождение и темпераментная игра самого Мейерхольда, исполнявшего роль Пьеро, все же принесли успех театральной постановке. Правда, как оказалось потом, скандальный успех. По окончании спектакля автор выходил к зрителям четыре раза. «Один пронзительный свисток и аплодисменты. Кланяюсь тому и другим», – отметит в своем дневнике Блок.

Пьеса имела сильный общественный резонанс, вызвала немало сенсационного шума, открытого возмущения и крайне негативные отклики театральной критики. На страницах петербургских газет во множестве появились сатирические стихи, анекдоты и шаржи в адрес автора пьесы и ее режиссера. Вот только некоторые из них, опубликованные «Петербургской газетой» сразу же после премьеры «Балаганчика»:

«3 января 1907 года А. Блоку (автору „Балаганчика“)»

Хороший дан урок
Ему всеобщим свистом
Поднес на праздник Блок
Подарок и артистам…

И там же: «Политический разговор».

– Не все «блоки» удачны!

– А самый неудачный Блок у Комиссаржевской в театре!

6 января 1907 г.:

Стынет Жоржик,
Стынет Жанчик,
Разве это «Балаганчик»?
Это целый балаган!

23 января 1907 г. Мейерхольду:

Нет слов, великий ты новатор!
Не ставишь пьесы кое-как.
Ты декадент, ты стилизатор,
Ты Блок в квадрате,
Ты маньяк!

Уже после окончания первого театрального сезона у Комиссаржевской возникло тревожное ощущение близкой творческой гибели театра. Ни одна роль в мейерхольдовских постановках не принесла радости ни зрителям, ни критике, ни ей самой. Ее личное участие в работе созданного ею театра было пассивным. Еще острее, чем свои Вера Федоровна ощущала все неудачи коллег-артистов и театра, связывая их с совместной работой с Мейерхольдом. Взаимоотношения между директрисой и главным режиссером значительно осложнились. Этому способствовало не только принципиальное несогласие Комиссаржевской с творческими установками Мейерхольда, но и ее возмущение тем, что Всеволод Эмильевич стал с недавнего времени считать себя фактически единственным руководителем театра. В газетных и журнальных рецензиях «Театр Комиссаржевской на Офицерской» уже называли «Театром Мейерхольда».