Techne. Сборка сообщества

Росли государственный сектор, в частности производство вооружений и торговля роскошью, что присуще бедным странам. Статус большинства был неустойчив. Была только одна категория населения, которая могла спокойно извлекать выгоду и не бояться за свое будущее, – крупнейшие аристократы из сословия сенаторов. Именно к ним уходила б о льшая часть доходов как натурой, так и драгоценными металлами. На них не лежало бремя муниципальных расходов, армейских реквизиций и уплаты налогов. К ним под патронаж уходили целыми городами, их огромные замкнутые владения жили своей жизнью, со своими производством, армиями, дворцами, полями и деревнями. Жизнь остальных людей лежала в иной реальности. Типичные для II в. н. э. вопросы оракулу звучали так: «Стоит ли мне жениться?» или «Выгодна ли мне эта сделка?». Сто лет спустя тональность меняется: «Будет ли наложен арест на мое имущество?», «Стану ли я нищим?», «Не помешают ли мне бежать?». 232 Всякая социальная группа старалась выжить за счет других, эксплуатируя и дискриминируя слабейших, используя государственные институты в своих интересах.

Неудивительно, что христианство, чей тезис – жизнь есть страдание, а Бог есть любовь, стало одной из главных религий. Ко времени Христа мессию ждали уже давно. Смешение вер и языков на Ближнем Востоке, начавшееся со времен эллинизации, требовало общего культурного пространства, в пределах которого люди могли бы друг другу доверять во вражде и мире. Гонения на эту религию были связаны с ее фундаментализмом, и в своей ранней версии она вряд ли получила бы одобрение у современных иерархов, ибо проповедь коллективного ухода из мира и сейчас преследуется уголовно. Религиозные течения различной степени массовости конкурировали уже лет двести и представляли монотеистическое либо дуальное изображение борьбы добра и зла. Настойчивая проповедь коллективного спасения стала успешной в связи с педалированием идеи сообщества. Деформация социальной структуры породила мощный запрос на объединяющие смыслы, которым хотелось бы верить. И, судя по тому, в какой форме он был удовлетворен, отчаяние было велико.

Различия кожи, черепа и языка сказались уже внутри христианства. Множественность идентификаций, преодолеваемая мировой религией, развернулась в виде огромного числа ересей. После институциональной перестройки и превращения «просвещенной монархии» в деспотическую логичным завершением стал массовый культурный инвариант идентификации индивидов и групп. Натурализация экономики и культура неграмотных крестьян вытеснили сложный урбанистический винтаж. Ненависть к инакомыслию и разного рода умникам заставила общество пройти через радикальный регресс и опрощение.

После утверждения государственной религии при Феодосии и законодательства Юстиниана империя, уже Византийская, совместила бюрократию и рынок. В благополучные годы развивалась городская рыночная экономика, в неурядицы прогрессировала сельская натуральная. Это общество подточили акцент на религиозной чистоте, постоянные войны, частый дележ власти и собственности. Но и в таком виде империя прожила тысячу лет, а это, согласитесь, немало.

Как можно видеть из всего вышесказанного, существование римского сообщества отмечено несколькими трансформациями институциональной структуры. Первая произошла в ходе борьбы аристократов и плебса в царский период. Она привела к созданию республики, состоявшей из системы выборного управления, в котором мог принять участие любой гражданин, и режима политического правления, которое осуществляли аристократы и крупная буржуазия. Обширные завоевания, огромный поток военной добычи и обилие возможностей частного обогащения, последовавшие за этими изменениями, привели к кризису республики, который заключался в разорении большей части сообщества и неконтролируемом росте доходов отдельных участников элиты, влияние которой превосходило республиканскую власть.

Борьба внутри сообщества привела к введению автократического режима принципата и созданию имперской централизованной бюрократии, которая согласовала интересы разных социальных групп. Бурный социально-экономический рост и урбанизация сообществ обеспечили процветание империи, но достижение пределов роста вызвало кризис, в ходе которого основное население обеднело, а наиболее богатые и влиятельные участники обзавелись огромными земельными поместьями, автаркичными и независимыми от рынка.

Превращение урбанистического сообщества с высоким уровнем жизни в аграрную страну с гораздо меньшими доходами сказалось на состоянии государства. Сохранение его единства в эпоху нестабильности привело к тому, что политический режим приобретает репрессивный характер домината, а «золотой век» остается лишь в воспоминаниях. Более богатая и урбанистически развитая восточная часть сохранила государственность, тогда как сельская бедная западная часть прекратила существование, в V веке доставшись варварам.

Глава 4 Страна, плотная, как сыр

§1. Канон перемен