Техника безопасности для родителей детей нового времени

Поначалу его каждый день буквально тащили на тренировки по рукопашному бою. В Китеже эти тренировки насыщены психологическими установками на воспитание отваги и самоутверждение. Сдобренные намеком на восточный ритуал, они получили название кун-фу, приобретя тем самым элемент таинственности и особой привлекательности. Через год после приезда в Китеж Антон неожиданно для самого себя действительно преодолел страх в поединке с одним из приезжих студентов. Нет, он не победил своего соперника. Но практически по законам жанра восточных боевиков, он победил самого себя, преодолел страх и почувствовал живой восторг от этого преодоления. Разумеется, мы планировали такое развитие событий, но когда оно произошло, мы и сами были потрясены метаморфозой! Глаза Антона горели огнем решимости, получая удары, он смеялся от восторга. Несколько следующих дней он вел себя так, словно к его спине привязали крылья Икара. С сентября того же года он, наконец, начал всерьез учиться. Нет, он не стал отличником. Слишком много было уже пропущено за предыдущие годы в Москве. Но он поставил цель поступить в институт и буквально вцепился в изучение необходимых предметов. Учился он так же, как вел поединки кун-фу: резко, эмоционально, взлетая на вершину надежды, а потом падая от усталости. Но падения год за годом становились реже, а решимость отвечать за свою жизнь — крепче. Еще через полгода Антон был всенародно избран в Малый совет, вскоре после этого он стал помогать преподавать историю в 7-м и 8-м классах, а также уроки русского языка в 5-м классе, почти забыв о том, что умудрялся сделать орфографические ошибки на странице.

Он успешно окончил школу, поступил в институт.

Тут бы и закончить этот рассказ. Но где-то в 19 лет он, как и многие из нас в этом возрасте, столкнулся с кризисом, (по его словам — «обнаружил, что мир полное г — но»). Правда он нашел в себе силы, прийти и спросить меня, что ему с этим делать. Добавлю, что он доверял мне и уважал мое мнение, поэтому наши беседы протекали на том уровне доверия, которое обычно является мечтой любого психотерапевта (я не психотерапевт).

— Расскажи мне о том, как ты пережил СТРАХ, который остался с тобой до сегодняшнего дня.

— Мы с отцом попали в автокатастрофу, но отделались легким испугом. Потом была классная неделя на даче, он со мной разговаривал, расспрашивал обо всем, будто впервые заметил мое существование! Помню, вместе сено косили. Кайф!

— И все равно, если страх был, то избавление от него, хоть на какой-то короткий промежуток времени должно было принести тебе ощущение радости и силы. Ищи, гляди в свою жизнь. Было такое?

— Да, когда я впервые по-настоящему хотел победить на спарринге.

— И что ты почувствовал, когда преодолел страх в спарринге?

— Я тогда ощутил счастье полета и вседозволенности. Я вынырнул из страха только в то лето в Китеже. Тогда было все сразу — и первая любовь, и мое командование отрядом во время ролевой игры, и даже с отцом мы впервые начали говорить по душам.

— А до этого что, все время был страх?

— Ну, не страх, но ощущение, что я маленький и не соответствую. Давление ощущал, пусть не понимал.

— Вот потом ты и оторвался. Реакция на сверхконтроль. Тебе впервые удалось сменить программу своей жизни. От этого и радость. Но страх-то в тебе все равно жил. Он не куда не делся. Поэтому, чтобы дальше не напрягаться и не становиться ответственным за свою жизнь, ты сделал вид, что испытываешь радость от самой возможности валяться на диване.

Антон, после некоторого молчания с остановившимся взором:

— Ну да ладно, я вернулся в Москву на диван. Я снова курю. Вместо того чтобы ходить на лекции и стараться учиться, я ни чего не делаю. Я знаю, что это тупая трата времени, но не могу себя заставить. Я чего-то требую от своей девушки, ною, словно играю в малыша. Скорее всего, во мне снова командует семиклассник.

— Маленький мальчик вновь осознал, как он одинок в этом мире. А отрыв от Китежа в Москве усилил ощущение одиночества и неуверенность в будущем. А какой же полководец поведет армию в бой, если уверен в ее слабости? Вот ты и перестал воевать. Тройки в институте, диван и Интернет дома. А самому себе ты продолжаешь врать, что просто не видишь цели в жизни и не нашел любимого дела.

Конечно, какая цель может быть в жизни развращенного семиклассника? Что его может увлечь, кроме банки пива и пачки сигарет. Но ведь этого семиклассника на самом деле не существует. Это фантом, бесовское порождение твоих страхов.

Антон после долгого и тяжелого молчания:

— Ты сейчас между делом сообщил мне, что люди летают, а я ползаю. Я никогда не думал, что так отличаюсь…

— Да, именно так. Теперь скажи в чем это отличие?

— Я не умею любить! Я не знаю, что это такое.

— Ты в людей не веришь, думаешь, что они не поймут, не оценят, не простят тебе твоих слабостей. Поэтому ты им подсовываешь не себя, а карикатуру на крутого парня.

— Но меня и уважали только, когда я был этим крутым.