Техника и практика психоанализа

3.9443. Технические процедуры: продолжение поиска и реконструкция

Я полагаю, что приведенный выше материал является типичным примером того, как аналитик может проинтерпретировать и частично проработать реакцию переноса пациента. Повторю, что эффективная и полная интерпретация не может быть осуществлена путем единичного вмешательства, но требует повторения и развития, то есть проработки. Материал, который я представил, относится к периоду анализа протяженностью в три недели. Давайте рассмотрим последовательность событий, заострив наше внимание на технических процедурах.

Моя первая интерпретация состояла в том, что пациент отказывается «проглатывать» мои интерпретации, потому что боится гомосексуальных чувств. Пациент частично согласился с этим, признав, что никогда не позволял себе слишком сближаться со своими приятелями, но продолжал при этом утверждать, что он не знает точно, чего именно он боится. На следующей сессии он рассказывает о мастурбационной фантазии, в которую вторглась картина жирного, седовласого, с огромным брюхом мужчины. Он нашел это отвратительным и чувствовал, что я «вталкиваю эти идеи в него». На следующих нескольких сессиях у него появилось сопротивление, на которое я ему указал, но ничего не изменилось.

Затем пациент привнес новый материал, рассказав, как он был вынужден помочиться в здании моего офиса. Я интерпретировал его затруднения при уринации, связав их с фантазией о моем присутствии в туалете одновременно с ним, и проследил истоки этого в детских переживаниях пациента, связанных с его отцом. И снова пациент принял эту мысль только интеллектуально, но подтвердил ее, вспомнив массу переживаний в туалете, связанных с отцом. Однако он оказывал сопротивление вспоминанию любых чувств или импульсов. Он продолжал сопротивляться и попытался использовать гетеросексуальную связь для отвращения гомосексуальных устремлений. Я интерпретировал эту форму сопротивления для него в течение нескольких сессий, до тех пор, пока не возникло новое сопротивление переноса.

Теперь пациент повторно прожил со мной опыт, когда он был вместе с отталкивающим и вульгарным стариком, который имел по отношению к нему гомосексуальные импульсы. Пациент осмелился позволить себе почувствовать это и описать на аналитической сессии, что привело к раскрытию гомосексуального опыта с мужчиной в подростковом возрасте. На следующей сессии он был в состоянии вспомнить свои сны, которые привели через перенос к ассоциациям и воспоминаниям, касающимся наготы отцов и сыновей.

После этого я сделал реконструкцию и сказал пациенту, что по его поведению, сновидениям, ассоциациям и воспоминаниям можно реконструировать следующее: когда ему было пять лет и он был полон эдиповых сексуальных чувств, мать оставила его с отцом, а сама уехала в длительный отпуск. В то время его отец расхаживал перед ним обнаженным в ванной комнате, что стало для него сексуально стимулирующим и привлекательным. Пациент не смог вспомнить какие-либо чувства к отцу, но подтвердил мою реконструкцию, вспомнив производные этого события, а именно свою очарованность пенисами мальчиков в летнем лагере. Затем он вспомнил сексуальные действия и фантазии по отношению к мальчикам, которые были младше него, что я интерпретировал как отыгрывание с этими мальчиками того, что он хотел бы, чтобы его отец осуществил с ним. Пациент, по-видимому, подтвердил эту интерпретацию, спонтанно осознав, что использовал образ своего отца как отвратительного мужчины для того, чтобы защитить самого себя от гомосексуальных чувств. Он затем осознал, что делал то же самое в ходе анализа и в отношении меня.

В течение трех недель картина переноса на меня радикально изменилась. На протяжении длительного времени он описывал меня как пуританина-отца и реагировал соответственно. Оказалось, что этот фасад служил реактивным покровом, за которым я был отталкивающим и вульгарным мужчиной. Это представление обо мне как о грубом и вульгарном мужчине вызывало упорное сопротивление анализу до тех пор, пока не выяснилось, что она, в свою очередь, является еще одним защитным покровом, который скрывал мой образ как гомосексуально привлекательного объекта.