Техника и практика психоанализа

Аналитик занимается поисками инсайта для того, чтобы дать понимание своим пациентам, а не для собственного скоптофилического и садистического удовольствия (Sharpe, 1930, Sharpe, 1947). Подобное отношение возможно только тогда, когда любопытство не находится более под властью инстинктов. Для того чтобы быть способным проводить весь день, слушая, и не скучать при этом, любопытство аналитика должно сочетаться с удовольствием от слушания (Sharpe, 1947, p. 120). Особая сензитивность, которая помогает аналитику различать трудноуловимые комбинации аффектов в модуляции тона и ритма речи пациента, соотносится с его умением понимать музыку. По моему опыту, люди без слуха не становились хорошими терапевтами. Аналитик должен встречать незнакомое, странное и эксцентричное в пациенте с открытым умом, а не с тревогой или с отвращением. Полезно быть свободным от ограничений, которые накладывает конвенциональное общество, и быть относительно индифферентным к поверхностному в повседневной жизни. Личная жизнь Фрейда демонстрирует эти качества в высшей степени (Jones, 1955, Jones, 1957). Аналитик должен быть достаточно полно знаком со своими собственными бессознательными процессами для того, чтобы смиренно принять то, что он, возможно, обладает такими же странностями, что и пациент. То, что кажется странным, часто оказывается тем, что было когда-то хорошо знакомым, а затем вытеснилось.

Первоначальной реакцией аналитика на продукцию пациента должна быть восприимчивость, даже если это требует некоторой легковерности. Только таким путем можно оказать все внимание материалу пациента. Лучше обмануться, идя за продукцией пациента, чем поспешно отвергнуть ее как обманчивую. Способность откладывать суждение, даже если это будет выглядеть как легковерие, дает возможность эмпатически слушать пациента, что в конце концов может привести к пониманию лежащих в глубине мотивов. Вместе с тем интересно отметить, что Фрейд был известен как плохой Menschenkenner[53] (Jones, 1955, p. 412, 420). Подозрительное, похожее на поведение детектива отношение приводит к отчуждению от пациента, мешает эмпатии и рабочему альянсу. В этом правиле, однако, есть и исключения. При работе с преступниками может быть полезным сразу показать, что аналитик осведомлен об их правонарушениях (Aichhorn, 1925; Eissler, 1950а; Redl and Wineman, 1951; Geleerd, 1957). Аналитику необходима некоторая доля скептицизма, но этот скептицизм должен быть доброжелательным. Аналитику следует уметь проводить границу между вероятной и правдоподобной реальностью, между возможной, но фантастической реальностью, заблуждением и сознательным обманом, не упуская из виду бессознательных значений этого искажения.

Способность и желание заниматься поисками инсайта (даже когда это причиняет боль), любовь к правде берут начало в ранних оральных интроективных и проникающих, а также фаллических устремлениях. Люди, которые обладают этим качеством, проявляют независимость ума и интеллектуальную смелость перед лицом нового, неконвенционального и неизвестного. У таких личностей желание понять стало нейтрализованной автономной функцией (Hartmann, 1951, Hartmann, 1955). Если психоаналитик не достиг такой способности, у него будут наблюдаться тенденции либо в сторону ограничения инсайта, либо в сторону неправильного использования инсайта, в результате чего появятся ошибки при выборе подходящего времени, такта и дозировки интерпретаций, что вызовет излишнюю боль и унижение пациента.

Способность понимать бессознательное другого человека опирается на множество навыков. Наиболее важной, как я уже показывал, является способность к эмпатии, которая, в сущности, является предсознательным феноменом. Некоторые ее клинические, динамические и структурные черты были описаны в разделе 4.211 как часть искусства аналитика. Здесь я хотел бы поразмышлять о тех личностных чертах аналитика, которые дают начало его эмпатии.

Эмпатия является способом понимания другого человека путем временной и частичной идентификации с ним. Чтобы достичь этого, аналитик должен на время отказаться от какой-то части своей идентичности, а для этого он должен иметь широкий или гибкий образ «Я». Этот способ понимания не следует путать с проигрыванием роли, которое является более сознательным явлением. Он больше похож на воображение себя кем-то и всерьез, «вчувствование», переживание, которое возникает, когда человека глубоко трогает картина, спектакль или художественное произведение (Beres, 1960; Rosen, 1960). Эмпатия – это интимная, невербальная форма установления контакта (Greenson, 1960). Эмпатия является регрессивным явлением и, по-видимому, родственна более или менее контролируемым регрессиям, наблюдающимся у творческих личностей (Kris, 1952). Для того чтобы проявлять эмпатию, аналитик должен быть способен свободно использовать эти регрессивные механизмы в целях достижения чувства эмоциональной близости к пациенту.