Техника игры в блинчики

Но поезд еще не пришел, и пока ярко освещенный электрическим светом перрон был совершенно пуст — маленький город, маленькая станция — только в самом конце, у края рампы и почти в тени стояли два "Фиата" "Ардита" Железнодорожной Милиции Национальной безопасности. Возле одного из них нетерпеливо переминался с ноги на ногу capo squadra с кинжалом на поясе, то и дело теребя застёгнутый клапан бустины. Высокий, светловолосый, похожий на уроженца Севера, он явно нервничал, — пару раз доставал из кармана форменных брюк пачку "Национале", но огладывался на вторую машину и прятал сигареты обратно.

Гудок паровоза издалека и заранее известил о прибывающем поезде, и тут же на платформу выскочил дежурный по станции. Оглянулся боязливо на чернорубашечника, и припустил рысью к месту остановки локомотива.

Сержант проводил станционного служащего тяжёлым взглядом и подошёл ко второй машине. Он что-то коротко сказал в приоткрытое окно водительской двери, откуда тянулся еле заметный в ночном воздухе сигаретный дымок. Почти сразу же взвыл стартер и завёлся двигатель. Через секунду заработал мотор и другого автомобиля. Сизый вонючий выхлоп быстро истаивал, выходя за освещённую часть платформы.

"А вот и состав, — подумал "сержант", наблюдая за подходящим с шумом и лязгом поездом и в который уже раз проводя рукой вдоль клапана пилотки. — Ну, всё! Все! Работаем!"

Состав шумно тормозил и, окутываясь паром, выезжал из тьмы на свет.

Подобравшись, сержант обогнул "Фиат" и быстро распахнул правую пассажирскую дверь. Из автомобиля, разминая затекшие в тесном салоне ноги, вышел capo manipolo. На его кителе сразу бросались в глаза медали: "В память марша на Рим" и "За десять лет службы в Добровольческой милиции".

— Не мандражируй, Венцель, — вполголоса бросил он по-немецки "сержанту" и широко улыбнулся, переходя на итальянский. — Смотри, ночь-то какая! Отличное время убить врага или умереть самому, как считаешь?

— Не до поэзии сейчас… — настроение у "сержанта" явно не улучшилось. — Согласись, Роберт, только мы двое хорошо говорим по-итальянски, остальные — зубастая массовка… Кстати, телеграф точно не заработает? — неподдельная обеспокоенность просквозила в голосе Венцеля, он нервничал все время, и с этим ничего сделать не удавалось.

— После того, что Юрг "неосторожно" сотворил с аппаратом, а Эрих с телеграфистом? — удивился "лейтенант". — Не спорю, техника требует более бережного к себе отношения, а телеграфист и вообще человек… Это было грубо, не правда ли? — очередной гудок паровоза смазал последнюю реплику Роберта. — Ладно, хорош трепаться! Начали!

"Лейтенант" махнул рукой в сторону станционного здания, тут же распахнулась высокая деревянная дверь и как чёртики из коробочки на платформу выскочили два человека в форме рядовых Добровольной Милиции: один — высокий и худощавый, второй — крепыш среднего роста с тяжелым подбородком. Быстрым шагом они устремились к "командиру", придерживая висящие на плече пистолет-пулемёты "Виллар-Пероза".

Лязгнув сцепками, состав остановился, причём стоящие на перроне "чернорубашечники" оказались как раз напротив хвостового — тюремного — вагона. Зарешеченные окна его были темны, тускло светили лишь ночник в купе кондуктора, да в вагонной уборной — дежурный фонарь.

Роберт подошёл к двери рабочего тамбура и настойчиво постучал. Через минуту дверь распахнулась, и в проёме показалось сонное лицо кондуктора. При виде офицера он начал судорожно застёгивать форменную куртку и даже попытался встать смирно. Суетливость его в другой ситуации выглядела бы забавно, но сейчас…

— Вызови ко мне начальника караула! — отрывисто бросил "лейтенант" и, видя замешательство в лице железнодорожника, добавил: — Шевелись быстрее, ботва картофельная!

Что больше повлияло на скорость, с которой кондуктор метнулся вглубь вагона, то ли приказной — непререкаемый — тон Роберта, то ли грозный вид "заслуженного фашиста", — не важно. Но глухой удар тела о полуоткрытую дверь где-то внутри, сопровождаемый изощрёнными проклятьями, говорил о том, что приказание выполнялось со всей возможной поспешностью.

Ещё через минуту на пороге тамбура возник капрал карабинеров, на ходу поправляющий белые ремни портупеи. Из-за его плеча боязливо выглядывал кондуктор, потиравший протянувшуюся наискосок через все лицо широкую красную полосу.

— Capo manipolo Додереро, Железнодорожная Милиция Национальной безопасности! Представьтесь, капрал! — с лёгкой нотой брезгливости, почти "через губу" процедил Роберт, легко отмахнувшись обозначением фашистского салюта в ответ на приветствие младшего по званию, резво спрыгнувшего с подножки вагона на платформу.

— Капрал Чеккини, господин лейтенант! Корпус карабинеров. Тюремная стража "Реджина чели". Начальник конвоя. Доставляю группу преступников в Рим, — выпалив всё это в темпе обычной армейской скороговорки, капрал стал "есть глазами" чернорубашечника.

— Служили в армии? — понимающе протянул "командир манипулы".