Технос

Один из спавших бродяг проснулся и полусонно озирался по сторонам, пытаясь прийти в себя. Эти двое ехали с Эрлом всю дорогу; с одной стороны, это означало, что они в данный момент такие же бездомные, как и он; они купили билеты на длинный маршрут по побережью, не имея, очевидно, места для ночлега; но, с другой стороны, их присутствие успокаивало: это означало, что состав не проверяется не слишком строго и можно не опасаться охранников.

Но как долго это будет продолжаться?

Это скоро кончится, решил Эрл. Керон, просчитав варианты, обнаружит тот единственный выход, которым он воспользовался. Если все отели проверяются, а улицы патрулируются и охраняются, то следующим его шагом наверняка должна стать организованная проверка железнодорожных поездов. Значит, единственное, на что он мог сейчас рассчитывать, это что он успеет прибыть в столицу раньше, чем все военные будут подключены к поиску.

Эрл слегка напрягся: поезд остановился на очередной станции. Плакавшая женщина встала и прошла к выходу; влюбленная парочка разъединилась на минуту, выясняя название станции, и снова слилась. Один из солдат игриво присвистнул, провожая взглядом новую пассажирку, вошедшую в вагон. Она не заметила этого знака внимания и, еще глубже закутавшись в воротник шубы, прошла через весь вагон и устроилась недалеко от Эрла.

* * *

Мада уже начала жалеть, что поддалась минутному романтическому порыву.

Поезд немного опоздал и оказался не таким просторным и уютным, как в былые времена. Она, как и раньше, выбрала последний вагон состава, но все здесь уже казалось ей чужим, непохожим и ветхим. Неужели и тогда кресла были такими неуютными, с такой плохой обивкой? А как же прогресс науки, богатство общества?

Время, поняла она; магия возраста. Пища теперь не казалась такой вкусной, цвета не были яркими, как прежде, а маленькие радости юности утратили свою прелесть. Но дело не только в этом, поняла она. Изменилось отношение к труду самих людей, уменьшилась их ответственность и чувство долга. И поэтому многие необходимые мелкие работы просто не выполнялись, как раньше. Виною этому и войны, и смерти среди мужского населения, наконец, просто нехватка денег: огромные суммы уходили на поддержание разнообразных военных режимов на строптивых планетах. Сколько же это может продолжаться?

Членам Совета было бы неплохо больше беспокоиться о жизни трудового люда, подумала она; ведь теперь так просто оказаться нищим изгнанником! Она автоматически отметила для себя, что обязательно поднимет этот вопрос на ближайшем заседании; потом, спохватившись, расслабилась, с интересом оглядываясь вокруг и стараясь сделать свое маленькое приключение по возможности интересным и увлекательным.

На солдат Мада взглянула лишь мельком; люди, живущие с такой отдачей и подчиняющиеся железной дисциплине, как они, имели полное право пользоваться всеми преимуществами короткого отпуска. Глядя на влюбленных, она неожиданно почувствовала укол зависти: как чудесно, наверное, ощущать сейчас тело в любящих объятиях! Бродяги… вот еще одна проблема, которую следует обсудить на Совете.

Она вдруг поймала на себе пристальный взгляд глаз Эрла.

Он внимательно изучал ее руки, лицо, цвет кожи. Кожа была нежной, но смуглой, ее оливковый оттенок, казался очень нежным в полумраке вагона. Эрл слегка вздрогнул: такого цвета была кожа женщин Лоума. А ему необходимо найти одну девушку с той планеты. Элен Делмайер. Могла ли эта женщина знать ее или даже оказаться ею самой? Вряд ли; хотя стоит попытаться что-нибудь выяснить. Должно же долгое бесцельное путешествие принести хоть что-нибудь, кроме усталости?

Эрл встал и приблизился к женщине, слегка склонившись.

— Госпожа?

Она посмотрела на него снизу вверх, решив, что он собирается завязать легкий дорожный флирт; может, стоит ответить?

— Слушаю вас.

— Прошу извинить меня за мой вопрос, сударыня, но не могли бы вы сказать мне ваше имя?

Он слишком прямолинеен, решила Мада; или, вернее, с тех времен изменилась техника процесса знакомства и ухаживания. Но мужчина, стоявший перед ней, не был похож на ловеласа, использующего в своих целях дорожные знакомства.

Она попросила тихо:

— Присядьте рядом, пожалуйста. Мне не нравится, когда люди стоят, беседуя со мной.

— Как вам угодно, сударыня. — Он сел и посмотрел ей прямо в глаза в ожидании ответа.

— Мада Грист, — ответила она, но по выражению его лица догадалась, что не оправдала его ожиданий. — А почему вы спросили об этом?

— У меня есть на то веская причина, госпожа. Вы родились на Лоуме?

— Нет.

— Спасибо, сударыня. Прошу извинить меня за причиненное беспокойство.

Интуитивно почувствовав, что он собирается уйти, Мада положила руку на его ладонь, пытаясь удержать его, без всякой цели: чисто по-женски.

Он взглянул на нее непонимающе; в его глазах был вопрос.

— Пожалуйста, побудьте около меня. Меня беспокоят солдаты; они могут доставить мне неприятные минуты. — Это был детский лепет, но она не стала ничего уточнять. Может, он принял ее за женщину легкого поведения, ищущую клиента? И она быстро добавила: