Телефонист

В отличие от хором командира, дом на излучине не был обнесён непроницаемой оградой, скорее, напоминая дачу советских времён. Хотя камеры видеонаблюдения, – куда от них денешься? – висели и тут. Николай как-то обмолвился, что они здесь повсюду, даже в лесу, да ещё под каждым кустиком по бойцу с автоматом. Наверное, это всё же была шутка. По крайней мере, никаких вооружённых людей на лесных тропинках Дюбе не встретилось.

Он остановился. Извлёк из бокового кармана рюкзачка, что для него нашли в доме, видимо, кого-то из мальчиков, бутылку воды, отпил глоток. Затем чуть смущённо бросил взгляд на дом, собираясь двинуться дальше. Женщина по-прежнему была здесь. Действительно, очень приятная. Дюба встречал таких людей, их не спутать. От них исходила какая-то хорошая энергия. Есть такие люди – светлые и весёлые, без мрачных затей. Дюба всё знал, как реагируют окружающие на разговоры о хороших и плохих энергиях, но он так чувствовал. Женщина улыбалась, болтая с кем-то по телефону, а потом зашла в дом. Дюба понял, что нечего ему тут таращиться, пора было двигаться дальше, и вдруг услышал грохот, доносящийся из дома, как будто упало что-то тяжёлое. Дюба беспокойно огляделся, чуть постоял и неожиданно для себя крикнул:

– Простите, с вами всё в порядке? – подождал ответа, добавил: – Помощь не нужна?

Спаситель Дюба… Смешно. Но ему так и не ответили. Лишь стрёкот проснувшихся насекомых в траве. Ну какая может быть помощь от инвалида? Однако Дюба ещё чуть подождал и крикнул во второй раз. Молчание. Молчание, хотя его явно слышали. Дюба поморщился: эта женщина была доброжелательной, приветливой. И она бы ответила. Если б всё было в порядке. Дюба снова огляделся: он очень хорошо всё знал про такую тишину и стрёкот насекомых в траве. Слишком уж тихо, чтобы всё было нормально. Там что-то случилось, и, может быть, в этот самый момент человек нуждается в помощи. Даже такого инвалида, как он. Дюба просунул поочерёдно свои костыли сквозь отверстие в ограде рядом с воротами, затем, взявшись обеими руками за поперечину, перелез сам. Руки у него всё ещё оставались сильными.

– Эй, есть кто? – позвал Дюба, вновь берясь за костыли. – Простите, я мимо проходил, и мне показалось, что…

Он замолчал. Тишина. Ровная, подозрительная, как раз подходит, чтобы скрыть таящиеся в ней звуки. Дюба стоял уже на нижних полукруглых ступенях террасы, а дальше вход в дом. И в нём тоже тихо, лишь гуляет ветер. Плетёное кресло-качалка, брошенный в нём телефон, – впервые за много лет (да что там, со времён госпиталя, где ему оттяпали ногу) он узнал эту тишину. Город в своей беспечности был полон звуков, поэтому все угрозы настигали людей внезапно. Сейчас дела обстояли по-другому. Дюба вспомнил свой сон. Про ангела-карлика. Тревоги и беспокойство алкаша, конечно, смешны, только…

– Почему ты показал мне его именно здесь? – сам не сознавая, пробормотал Дюба, видимо, обращаясь к своему розовому слону.

Прямо за входной дверью располагалась просторная веранда, и первое, что бросилось в глаза, был огромный телевизор, плазменная панель, удобное кресло с массажёрами перед ним, и ещё одна камера видеонаблюдения. Последнее, впрочем, его не удивило.

– Есть кто дома? – теперь уже во всю силу лёгких окликнул Дюба. И снова поморщился. С ней что-то случилось, с этой приятной милой женщиной. Например, могло стать плохо с сердцем, и она ухватилась за что-то, какой-то предмет, и опрокинула его на пол. Перед порожком лежал ворсистый коврик, совсем новенький. Дюба вытер об него свою единственную ногу, затем поочерёдно поводил по коврику костылями и вошёл в дом. Решил, что ему следует побольше шуметь, чтобы не вышло неловкости, углубился на несколько шагов внутрь дома и тут же вздрогнул. Неожиданно завращались лопасти старомодного вентилятора, одевшись неоновым свечением включился электрочайник, щелчок, и за Дюбиной спиной вспыхнул экран плазменной панели – шла какая-то передача о животных или морских путешествиях. Дюба выдохнул, улыбнулся: чего-то он, правда, нервный стал. Видимо был сбой, перепад напряжения, вот и всех делов, а теперь электричество вернулось, и мир вновь стал наполняться привычными звуками. От Дюбы не укрылось, почему тёзка решил строиться: за исключением нескольких предметов – плазма, электрочайник, дорогой смартфон – все вещи здесь, так же, как и ограда, словно прибыли из советского дачного прошлого. Хотя и были в приличном состоянии, не рухлядь. Правда, Дюба имел весьма смутное представление о той эпохе, застал её излёт будучи совсем ребёнком.

Но его сейчас больше волновала судьба этой женщины, возможно, какой-то родственницы, гостившей у командира. Дюба двинулся в дом и тут же обнаружил причину шума. Сквозняком разбило витражную дверь, весь пол был в разноцветных стекляшках, да ещё опрокинуло вазу чистого хрусталя, прямо как в Дюбином детстве. С нежными белыми лилиями. Опираясь на один костыль, Дюба поднял цветы и вазу, к счастью, не разбившуюся, поставил всё на журнальный столик и двинулся дальше.