Телефонист

На второй этаж вела деревянная лесенка. Прямо по курсу в глубине помещения приятный прохладный полумрак – как здесь, наверное, замечательно в разгар жаркого лета, – и, похоже, с задней стороны дома находится ещё один выход. Чуть поодаль на полу валялся какой-то блестящий предмет, видимо, тоже жертва недавнего сквозняка. Дюба даже изумился, насколько быстро его память вновь научилась «фотографировать» окружающее пространство. Или действительно снадобья-лекарства доброго доктора, или некоторых навыков всё же не пропьёшь. И Дюба ощутил всю глупую неловкость ситуации – женщина могла просто выйти через заднюю дверь в сад, вот и не слышала ни грохота, ни его окриков. А он стоит тут посреди дома и орёт.

Дюба дошагал до блестящего предмета, поднял его. Им оказался старенький медальон в виде сердечка на цепочке, сейчас раскрыт, и внутри была упрятана какая-то фотография. Прямо как в кино. На миг лоб Дюбы прорезала тревожная складка по причине не вполне ясной, и он уже искал глазами, куда положить медальон – эту чужую памятную реликвию, чтобы был на видном месте.

А потом наверху, на втором этаже послышались шаги. Дюбины губы скривила недоумевающая улыбка. Дом деревянный – если слышны шаги, то его вопли тут и подавно, хотя акустика – вещь сложная. Дверь на втором этаже открылась, женщина показалась на лестнице.

– Хозяйка, прости… – начал Дюба. И замолчал. Ответ пришёл сам собой. Она была в наушниках. И с плеером, закреплённым на поясе. Как всё глупо вышло. Его она не видела, весело подпевая, начала спускаться по лестнице. Дюба попятился.

– Хэндз ап, бейби, хэндз ап, – весёлый приятный голос, мурлыкала себе под нос.

Дюба успел проклясть беспокойство и тревоги алкаша или своё постыдное любопытство, или что там ещё. Он даже не нашёл, куда определить медальон, и решил пока пристроить его в собственном кармане.

«Надо где-то укрыться», – подумал Дюба.

Совсем всё выходило плохо. Ведь Дюба даже не сможет с ней внятно объясниться, чего он, собственно, тут делает. Приятная милая женщина, так бы не хотелось увидеть в её глазах это бесконечное подозрительное прозрение. Ведь только-только к нему люди стали относиться по-хорошему.

Дюба принял решение. Он сейчас спрячется, благо, навыки действительно не пропить, а потом тихо и незаметно, чтобы её не напугать, покинет дом. Вернув, конечно, медальон. Фотографическая память подсказала ему выход из неловкой ситуации: в глубине дома комнаты, он очень надеялся, что они не заперты, а потом дальняя дверь, выход с задней стороны дома. Там, конечно, тоже видеокамера, но Николай или кто там следит за камерами видеонаблюдения, уже, скорее всего, обнаружили его. Вот таким неблагодарным жильцом оказался Дюба, злоупотребил доверием хозяев. Потом он вспомнил о перебое с электричеством. Как же всё нелепо получилось, будто он какой-то вор! И хотя в случае сбоя электроэнергии камеры должны были автоматически переключиться на резервное питание, это происходило не сразу. Оставалась вероятность, что ему повезло, и спаситель Дюба, – стыд-то какой! – вошёл в дом незамеченным, попал по времени в слепую зону.

Она, всё так же весело подпевая, была уже на нижних ступенях лестницы. Дюба быстро двинулся вглубь помещения, если б не был инвалидом, можно было бы сказать, улепётывал со всех ног. Женщина его пока не обнаружила, но на этом Дюбино везение закончилось. Она не вышла погреться на солнышке и даже не направилась на веранду посмотреть интересную передачу про путешествия, ей что-то понадобилось в доме. Дюба успел завернуть за угол и услышал, как приближается её беззаботное мурлыкание.

В дальнем конце коридора располагалась ещё одна дверь, и оставалось только надеяться, что она не заперта. Похоже, в прямом смысле, Дюба всё больше загонял себя в угол. Страшно даже подумать, что будет, если она обнаружит его тут, шатающимся в полумраке. Дюба дёрнул ручку двери, оказалось незаперто, и он шагнул в комнату как раз в тот момент, когда женщина, всё так же напевая, появилась в коридоре.

Дюба больше не размышлял о нелепой пагубности ситуации, в которую попал сам, по собственной вине. Он словно проснулся. На миг склонил голову, отгоняя какое-то неприятно чувство: прямо перед ним у глухой дальней стены стоял высокий платяной шкаф тёмного дерева. Сбоку в углу раскладной диван и ещё одно плетёное кресло-качалка, в нём старенькая кукла. Остальные предметы были спрятаны под покрывалами. Судя по всему, эту комнату не особо посещали. Вот только на диване Дюба успел заметить оставленное вязание – спицы с надетой на них заготовкой, мотки ниток.

Дюба несколько растерянно похлопал глазами. Он вдруг всё понял. И про неприятное чувство, похожее на дежавю, тоже. Но женщина шла сюда, других комнат в этом дальнем закутке дома просто не было. Уж непонятно, что ей тут понадобилось, возможно, вернулась за своим вязанием.