Телефонист

– Аркашка, Сухов. Издатель. И Ольга.

Было странное ощущение, что сбежали от потенциальных подозреваемых в первый попавшийся пустынный бар и оставили их дозревать. «Немножко сбежали», как выразилась Ванга. Дозревать: след они теперь взяли и знали это, но это было только самое начало, еле уловимый запах, легко было сбиться и заплутать, уйти совсем в другом направлении.

Заведение действительно оказалось пустынным, потому как стоял вечер четверга. Или уже пятница? И сейчас Ванга допивала уже третью чашку кофе. Было ещё одно ощущение: гончие псы, если уж переходить на охотничью терминологию, взяли след совсем уж какого-то диковинного, неведомого и, скорее всего, жуткого зверя, и что их может ждать на финальной точке, неясно.

– Как иногда странно всё лежит, да? – Сухов отхлебнул воды. Перед ним стоял заказанный виски, но пока он к нему не притронулся.

– Ты про расклад?

– Да нет… Ищешь не там, где находишь. Находишь не там, где искал. И не то.

– Ну, всё же не совсем не то. – Ванга нахмурилась. – Насчёт Форели-то мы всё же шли за подтверждением.

– Он прямо побледнел, да? Там это… освещение.

– Ольга побледнела. И взяла его за руку. Но он был шокирован. Хотя держаться умеет.

– Да уж, оценил. И не ожидал, честно говоря.

– На тебя он тоже смотрел… типа с ужасом.

– «Это невозможно» – вот что он прошептал тогда.

– Сухов, он даже и не пытался скрыть своей первой реакции. В отличие от Ольги. И про… даты Форель спросил у тебя сразу?

– Нет, говорю же… Вроде как выдохнул, взял себя в руки и спросил, могу ли я точно назвать числа, когда что произошло, в каком порядке. Это очень важно для него.

– А ты?

– Рассмеялся. Сказал: вы же пишете об этом книги. Конечно, я могу назвать точные числа – это ведь моя работа. Он смутился и даже посмеялся над собой. Это, кстати, разрядило обстановку. Ванга, он чист.

– Похоже. Только и совпадение…

– Наверняка. Хоть от этого… Жуть какая-то.

Ванга извлекла из сумочки лист бумаги, развернула его. Оказывается, она таскала свою схему с собой. Сухов обратил внимание, что вокруг квадрата с датой появления резиновой куклы знаков вопроса поставлено почему-то больше.

– Знаешь, сперва ведь их выдала Ольга. Я сразу поняла. Ей известно содержание рукописи, а не только, что она есть. Это стопроцентно. Ольгина реакция их и выдала. И как она взяла Форель за руку… Всё стало ясно. Хренова Лёвина гравитация…

– Это твоя схема, Ванга. – Несколько устало улыбнулся Сухов. И наконец решил отпить глоток виски. – А вот издатель… Сюрприз.

– Для них всех это стало неожиданностью. И это надо понимать: не характерно для поведения преступника. А почему ты решил сперва показать фотки с резиновой бабой?

– Из-за моей знаменитой великой интуиции, – Сухов ухмыльнулся. – Не знаю. По мере появления событий, наверное.

Ванга подумала, кивнула. Посмотрела на стакан Суховского виски, затем перевела взгляд на его лицо. Снова кивнула:

– Это было очень верно. Возьми ты сразу быка за рога… Эмоциональная реакция на ролик гораздо сильнее, и тогда бы Ольга не…

– И мы бы прозевали издателя, – Сухов отхлебнул бурбон ещё раз.

– Угу. Повезло, можно сказать.

– Аркаша, что ж ты за фрукт-то оказался? Переглянулись…

– Ты меня не слушаешь, Сухов! Это была бы реакция заговора, условно говоря… Не переглянулись, Сухов, нет. В этом-то всё и дело! Ольга посмотрела. А тот и виду не подал. Пока ты показывал им бабу из секс-шопа, вперился взглядом в твой телефон, как отрезал.

– Ты говорила, даже с интересом смотрел.

– С каким-то херовым любопытством, что ли. Но… Он мне не понравился, и я не хочу примешивать тут каких-то личных оценок.

– То есть, он не ответил на её взгляд?

– В прямом смысле нет.

– Ванга…

– Сухов, – нетерпеливо сказала она, – существует же периферийное зрение. И векторы эмоционального напряжения. Никогда не чувствовал, что ли? Например, гнетущей тяжести между собой и кем-то.

– Ясно.

– К тому, что в обычном смысле слова они не переглядывались. Там произошло что-то другое. Может, для этого нам и нужно было сбежать сюда, чуть остыть.

– Не спугнуть? Ясно.

– Ну… разложить по полочкам, скорее. Ольга… Понимаешь, когда ты начал им показывать фотки с резиновой бабой, это и случилось. Ольга быстро посмотрела на Григорьева. Не то что с ужасом и не то что… с отвращением. Очень странная эмоция. Сплав неверия, негодования, осуждения, – она почесала себе щёку. – Даже презрения. Или брезгливости.

– На убийц не смотрят с брезгливостью, Ванга.

– Да знаю я всё! Вот и не могу понять. Как какой-то… Я уж было подумала о… типа шантаже, но тоже не то. Чего смотришь – опять увлекаюсь?

– Да, по-моему, поздновато для таких замечаний, – усмехнулся Сухов.

– Вот, наверное: им двоим, Ольге и издателю, известно что-то большее, чем Форели. Что-то, что сперва казалось Ольге… незначительным.

– Ванга, – вздохнул Сухов, и, словно не подобрав лучшего слова, добавил: – Увлекаешься.