Телефонная будка на краю земли

Такэси знал, что у Сио нет отца, и понимал, какую ответственность берет на себя. Он хотел помочь парню, но как? Когда Сио рассказал ему о стипендии на обучение в Токио на будущий год, Такэси перешел к активным действиям. Он собрал информацию об университетах, спрашивал парня: «Как тебе этот? Или лучше все же в тот?» Он привозил ему брошюры о местах, которые непременно нужно посетить в столице, и они вместе их рассматривали. А специальность? Он выбрал специальность? Ведь это важное решение – оно задает направление всей будущей карьере. И вообще, как именно он хотел заниматься медициной? Работать с пациентами или писать и публиковать научные статьи? И кстати, он знает английский? Для медика это важно, без него никак не обойтись.

Сио никогда не говорил о своей семье. Только об учебе, о том, что видел в больнице, на улице, в столовой. Он был в восторге от всего, что бы ни предложил Такэси. Он хотел изменить свою жизнь, хотел уехать оттуда.

Только спустя еще один год Юи и Такэси узнали правду о его отце.

28

Примеры находок в книгах матери Сио

1) На странице 56 книги Камии Миэко «Поговорим об икигай» (Токио, Misuzu Shobō, 1966) – лист момидзи.

2) На странице 20 «Забытых сказок», текст Огавы йоко, иллюстрации Хигами Кумико (Токио, Shūeisha, 2006), – две сосновые иголки.

3) На страницах 5, 33 и 50 альбома Исиды Тэцуя «Исида Тэцуя. Полное собрание иллюстраций» (Токио, Kyūryūdō, 2010) соответственно – две фиалки, цветок хиганбаны и крыло цикады.

Примечание: настоящее имя Сио – Сиори, но однажды он насыпал в горячий шоколад, который мама ему приготовила, соль вместо сахара. С тех пор все стали звать его Сио – соль.

29

Сио поднимал трубку и говорил «папа». Он узнавал, как дела, что он делает, а затем задавал вопрос, почему он все еще там. Брат все реже выходил из дома, его комната превратилась в свинарник, тетки выбились из сил (они ласково, но настойчиво спрашивали, чем ему помочь, только ему откуда было знать?). Отцу пора было возвращаться. Сио больше не мог справляться со всем один.

Otōsan, отец, папа – он звал его, он взывал к нему, и чем дольше он повторял эти слова, тем сильнее они опустошали его. Иногда в разговоре он даже оскорблял его.

– Оскорбляет? А вы откуда знаете?

– Он мне сам сказал, – ответил Судзуки-сан.

В тот же день Такэси рассказал Судзуки-сану, что парню пора собирать документы на стипендию.

– Что за стипендия? Где?

Они наконец нашли медицинский университет в Токио с подходящей специальностью. Стипендия полностью покрывала расходы на зачисление и комнату в общежитии.

– Да вы что? Сио? В Токио? – Судзуки-сан даже рот открыл от удивления.

– Да, в Токио, – закивали оба.

Такэси объяснил, что Сио, бесспорно, стоило подать документы на стипендию. Оценки у него высокие, и, как бы грустно это ни звучало, то, что он сирота, увеличивало его шансы.

– Сио пока не готов уехать отсюда, – уверенно сказал Судзуки-сан.

– Но прошло три года… – возразила Юи аккуратно, стараясь не показаться слишком резкой.

– Нет, я не о потере матери. Тут он немного пришел в себя. Дело в отце. Сио все еще нужен ему, он не решится бросить отца.

– Бросить? В каком смысле? – насторожился Такэси, что-то загадочное послышалось ему в этой фразе.

– Так бывает, редко, но бывает, – ответил Судзуки-сан, – люди приходят в «Белл-Гардиа» говорить не с мертвыми, а с живыми.

Юи и Такэси, ошарашенные новостью, переглянулись. Нет, отец Сио не умер, они все правильно поняли. Судзуки-сан сам видел его однажды, когда парень, желая вернуть отца, решился на крайние меры и привез его сюда.

11 марта 2011 года лодка отца Сио, вместо того чтобы спешить к берегу, взяла курс в открытое море, чтобы оседлать цунами и избежать затопления. Но волна оказалась так сильна, что все же посадила ее на мель, да еще таким нелепым образом – прямо в городе на крыше здания, оставила у всех на виду, как трофей. За несколько лет кадры с лодкой на крыше сделали ее одним из символов той катастрофы.

Гигантская волна подняла лодку к самому небу, а потом резко швырнула вниз, в море. Безумный ужас, застывший на лице этого человека, еще долго рассказывал о том моменте. В тот день он был в лодке не один, с ним была женщина. Но не эта первая ярость цунами расколола его сердце; пережив ее, он несколько часов смотрел, как все вокруг засасывало в море, и слушал ту жуткую тишину, накрывшую бухту. Среди обломков, мчавшихся в океан, мужчина различал десятки тел: некоторые трупы насквозь проткнуло деревянными балками, другие застыли в неестественных позах, словно статуи. Глаза были вытаращены, как у павших в бою солдат.

Женщина, сидевшая, съежившись, в рубке его лодки, упрашивала его отойти, не смотреть, говорила, что некоторые картины невозможно стереть из памяти. Но он ответил, что там, снаружи, гибнут люди, их смывает, как муравьев, и, если среди них есть хоть один выживший, хотя бы один, он обязан его вытащить.