Телефонная будка на краю земли

Она рассказала ему о том дне, когда для нее появились новости в Информационном центре. Ей сообщили, что с большой долей вероятности нашли ее мать и дочь и теперь, в зависимости от состояния тел, будет назначено или опознание, или ДНК-экспертиза. Больше всего в тот момент ее испугала возможность увидеть их. Она боялась, что, если увидит, навсегда запомнит только мертвыми.

С другой стороны, это был единственный шанс удостовериться в том, чем она утешала себя все это время, – своими глазами увидеть, что они умирали не поодиночке, что были вместе.

– Мне сказали, что у них есть фотография и они покажут мне ее, если захочу. Уточнили, что выбор за мной. Тогда я попросила для начала описать мне их словами. Мне ответили, что их нашли в обнимку, они были совсем как живые и, несмотря на весь трагизм ситуации, смотрелись так мило, что растрогали всех, кто их видел.

Мать и дочь Юи крепко держались друг за друга, как створки закрытой раковины моллюска.

– Их объятия… Это было изумительно, я даже не знаю, как описать: как будто мама обвила тело дочки своими руками, завязала их узлом, чтобы не выпустить ее, и так они вместе и уснули.

Когда их нашли волонтеры, нужно было разделить тела, чтобы дотронуться, как полагается, до застывшей яремной вены на шее, до закоптившихся от дыма ноздрей. Но спасатели предусмотрительно подумали о человеке (сыне? дочери?), который связан с этими телами, и решили: если этот третий человек жив, он должен это увидеть…

Они сфотографировали их и только после этого разъединили.

– Мудрый поступок, – тихо произнес Такэси, глядя в окно. После долгой череды гор слева снова показался океан, значит, они приближались к Токио.

Когда Юи увидела перед собой бескрайнее море, она сбавила скорость.

«Неужели опять?» – спросила она себя, пока в спешке тянулась за шоколадкой. Но на этот раз тошнота была сильнее, чем обычно.

– Тормози, – уверенно сказал Такэси.

Он вытянул вперед руку и указал на место стоянки впереди неподалеку – будто протянул его Юи на своей раскрытой ладони.

Юи выскочила из машины, ключи остались качаться в замке зажигания.

Она встала к морю лицом, хотела заглянуть прямо в глаза. Вот оно, опять, опять. Она смотрела на море и снова видела все это. Вот приближается вода, а вот горы обломков, как огромные кучи снега на обочине дороги. Вот ее прямоугольник два на три метра в спортзале. Вот сумасшедший наблюдает за ней сквозь рамку и дает ей имя, проговаривая отчетливо: «Та, которая не ест. Та, которая смотрит на море вместо телевизора». Вот тела, которые она мельком видела в морге, куски плоти, которым безуспешно пытались присвоить имена. Зубы, вытащенные для идентификации личности.

А вот море, то самое бескрайнее море, на которое она ходила смотреть каждый день. Обнимая дерево и опираясь на самую сильную в мире вещь – жизнь, которая, вопреки ее воле, сохранилась внутри нее. Эти образы подступали один за другим, по кругу. Толпились внутри нее, будто пытаясь вырваться наружу.

В первый раз, с тех пор как Юи начало тошнить, она не делала ничего, чтобы остановить этот рвавшийся наружу поток. С каждым рвотным позывом она словно избавлялась от литров соленой воды и обломков, от омерзительного месива, которое силой удерживала внутри годами, в страхе, что вместе с ним исчезнет и память. Воспоминания о той радости, которую она испытала в день, когда родилась ее дочь, или когда поняла, что ей удается говорить ей чаще «да», чем «нет». Или о счастье каждое утро покрывать тело дочки поцелуями, осторожно, чтобы не разбудить. Или о том, как мама каждый раз, когда Юи выходила из дома, гладила ее по спине, говорила «Itterasshai»[9], или о фразе, которую мать так часто шептала Юи, что ей даже надоедало: «Юи-тян, ты такая чудесная дочь!»

Такэси молча одной рукой придерживал ее лоб, а другой держал волосы. Они стали еще длиннее и еще чернее – только в самом низу виднелась желтая полоска.

Когда внутри не осталось ничего, кроме воздуха, Юи присела на корточки. Ей захотелось обхватить себя руками. Она не плакала и не сводила глаз с моря, она была совершенно уверена (будто существовал способ проверить это), что тошнота никогда не вернется. А ведь Юи уже успела смириться, что этот недуг с ней навечно. Она ошибалась. Не только всему лучшему, но и всему худшему приходит конец.

Такэси все еще стоял у нее за спиной, чтобы не загораживать море. Он гладил ее по спине: сначала снизу вверх, чтобы помочь выйти наружу этой загадочной субстанции, потом в обратном направлении, чтобы ей было легче вдыхать ветер, все так же дувший без остановки.

– Мне повезло, – уверенно произнесла Юи, когда пришла в себя, – я, по крайней мере, увидела их в последний раз.

Многие люди искали родственников по нескольку лет, многие были вынуждены отказаться от поисков. Но иногда, чтобы конец наступил, необходимо увидеть. Может быть, все дело было в кромешной темноте на этом участке дороги. Прежде чем сесть назад в машину, Юи присмотрелась к дурно пахнущей луже, которая теперь стекала с края площадки вниз по горе.