Телега жизни

Было полтора чемодана.
Да, не два, а полтора
Шмутков, барахла, добра
И огромная жажда добра,
Леденящая, вроде Алдана.
И еще – словарный запас,
Тот, что я на всю жизнь запас.
Да, просторное, как Семиречье,
Крепкое, как его казачьё,
Громоносное просторечье,
Общее,
Ничье,
Но мое.

Было полтора костюма:

Пара брюк и два пиджака,
Но улыбка была – неприступна,
Но походка была – легка.
Было полторы баллады
Без особого складу и ладу.
Было мне восемнадцать лет,
И – в Москву бесплацкартный билет
Залегал в сердцевине кармана,
И еще полтора чемодана
Шмутков, барахла, добра
И огромная жажда добра.

Молодость

Хотелось ко всему привыкнуть,
Все претерпеть, все испытать.
Хотелось города воздвигнуть,
Стихами стены исписать.

Казалось, сердце билось чаще,

Словно зажатое рукой.
И зналось: есть на свете счастье,
Не только воля и покой.

И медленным казался Пушкин

И все на свете – нипочем.
А спутник —
он уже запущен.
Где?
В личном космосе,
моем.

Поверка

Человек поверяется холодом или жарой
в сорок градусов выше и ниже нуля,
и еще —
облепляющей весь горизонт мошкарой,
и еще —
духотой,
бездушной, словно петля.
Закипает
и превращается в пар,
загорается
и превращается в дым
ваша стойкость.
А тот, кто упал, – пропал,
и поэтому лучше быть молодым.
Двадцать градусов лишних он выдержит —
не пропадет.
До костей он промокнет,
но всё – не до самых костей.
А сгоревши дотла,
он восстанет из пепла, пойдет
и гостей позовет!
Напоит и накормит гостей!
Лучше быть молодым!
Все, кто может, – спасайся, беги
в край,
где легкая юность чеканит шаги!

Константин Ваншенкин 1925–2012

«Едва вернулся я домой…»

Едва вернулся я домой,

Как мне сейчас же рассказали
О том, что друг любимый мой
Убит на горном перевале.

Я вспомнил длинный ряд могил

(Удел солдат неодинаков!),
Сказал: – Хороший парень был, —
При этом даже не заплакав.

И, видно, кто-то посчитал,

Что у меня на сердце холод
И что я слишком взрослым стал…
Нет, просто был я слишком молод.

1955

Евгений Винокуров 1925–1993

«Тоска по детству – ерунда!..»

Тоска по детству – ерунда!
Вот детство! Что на свете слаже?..
А я не захотел туда
Вернулся на мгновенье даже.

Наморщь-ка лоб; чем одарит

Нас память?
Это ж все знакомо:
В снежки играем, дифтерит
Да скука над законом Ома…

Зато – о, юность!

Как остры
Воспоминанья!
И чем старше,
Тем резче помню —
от жары
Свой первый обморок на марше…

1960

Женщина