Телепат

Лейтенант неторопливо подошел к вышедшему из машины Субботину:

– Лейтенант Комаров, – представился он, – ваши документы.

Изучив водительские права, технический паспорт, сверив фото с оригиналом, спросил:

– Покажите ОСАГО.

– А что это?

– Уважаемый, вы с таким стажем и задаете такой вопрос. Шутите что ли? Или не оформляли ОСАГО.

– Минуточку, – Иван Иванович достал из «бардачка» бумаги, – это?

– Это, это, – гаишник раздраженно разглядывал страховой полис, – документы в порядке.

– Ну, тогда я поехал.

– Покажите, где у вас стоит анти-радар.

– Анти…что?

– Иван Иванович, вы что, первый раз слышите? Или как про ОСАГО забыли?

– Товарищ лейтенант… может чего-то не понял… не уверен я про анти… радар.

– Ну вы даете, – удивился гаишник и подозрительно взглянул на Ивана Ивановича. – Как можно это не знать водителю. Смотрите.

Лейтенант показал экран прибора.

– Видите, – направил трубу на встречный автомобиль, – скорость 65 километров.

А теперь на ваш жигуль. Сплошные помехи.

– Так моя шестерка стоит.

– Это не имеет значения, помех не должно быть, а ваш анти-радар их излучает.

– Нет у меня ничего такого.

– Сейчас посмотрим.

Гаишник осмотрел салон, руками залез под панель приборов, ощупал все внутри, поднял капот, отошел на десять метров.

– Товарищ капитан, – Комаров по рации доложил дежурному. – Михаил Александрович, задержал у Литейного моста «шестерку». Явно с анти-радаром, но излучатель не обнаружил. Что делать?

– Какое нарушение у водителя?

– Ничего такого… скорость… рядность… вот только странный мужик. В правах указано, что водительский стаж более двадцати лет, а не знает про ОСАГО и про анти-радар. То ли придуривается, то ли не от мира сего…

– Ладно, составь, на всякий случай, протокол о незаконном оборудовании… а там решим…

– Так не нашел я этого оборудования…

– А чего тогда меня спрашиваешь? – раздраженно спросил начальник.

– Понял, товарищ капитан… – и махнул Субботину, – пройдем в патрульную машину.

По пути, гаишник наводил радар на идущие сзади автомашины. Он вдруг остановился – машина Ивана Ивановича никаких помех на экране не создавала. Не веря своим глазам, лейтенант водил трубу слева направо и наоборот – все точно – работает четко.

Лейтенант непроизвольно повернулся к Субботину, хотел что-то сказать, но бросив взгляд на экран, был поражен увиденным – волнообразные яркие полосы вместо изображения. Поперхнувшись от возмущения, он закричал:

– Так это ты… вы… издеваетесь! – Но под удивленным взглядом водителя снизил тон. – Сейчас оформим… предъявите устройство.

Иван Иванович развел руками, затем похлопал по карманам, нет, мол, ничего у меня…

Субботин поехал обратно. Лейтенант не стал писать протокол, так как не смог доказать, а значит и указать в нем, что же нарушил этот странный водитель. Не мог же он изложить «…лично обладает антирадарными свойствами…». Да его самого отправят на освидетельствование к психиатру. Поэтому гаишник не стал сообщать об этом невероятном эпизоде и отпустил Субботина.

Иван Иванович тоже был ошарашен происшедшим и, решив, что не сможет в таком состоянии пообщаться с Любовь Степановной, вернулся домой. Туда, в квартиру, в которой сегодня проснулся.

Взволнованный, трясущимися руками открыл дверь, влетел в комнату и застыл в недоумении – экрана не было. Он исчез. Осмотрев всю квартиру, так и не обнаружив этот загадочный предмет, Иван Иванович, совершенно опустошенный, безвольно сел на диван.

Что с ним, как быть дальше, у кого просить помощи, что можно сделать, чтобы вернуть себя себе и свою жизнь – тревожные мысли проносились в голове, подавляли его.

Вдруг услышал внутренний голос.

«Успокойся, все так и должно быть, все нормально».

– Мне же надо что-то делать. Ни работы, ни денег, хотя немного есть, на еду, на бензин. А как жить со всем этим. Кто я, что я?

«Не дергайся, Иван Иванович. Субботин – правильный, разумный человек. У тебя такие возможности и скоро ты их реализуешь. Еда в холодильнике. Бак заправлен полностью. Все».

– Подождите! – Закричал Иван Иванович. – Как общаться, если нет экрана?

«Не кричи и вообще не надо издавать звуки, достаточно просто думать, мыслить, говорить молча. Экран появится там и тогда, где и когда надо будет».

И он успокоился – не от бессилия повлиять на происходящее, а от появившегося внезапно чувства какой-то защищенности. Ведь ничего плохого с ним не случилось, за исключением тридцатилетнего провала во времени, в жизни. Разумеется, это самое главное, но, подумал Иван Иванович, ему жить с этим, а значит дергаться, как ему советуют или приказывают, действительно не стоит.

Кто-то ведет его, у кого-то есть какая-то цель. Значит, ему определена в этом какая-то роль.

«Правильно размышляешь. Ничего плохого с тобой не произойдет».

– И на том спасибо.

«Не иронизируй. Покушай. Энергия тебе пригодится. Сегодня много дел».

Он поел с аппетитом – оказалось все вкусно и то, что он любил: сибирские пельмени с приправой и в сметане, овощной острый салат из редьки, редиски, заправленным уксусом и пахучим подсолнечным маслом, клюквенный морс.

– Я готов, – мысленно сказал Субботин.