Телепорт

В голосе у нее слышалась тревога.

– Страшилищ рядом нет? – весело спросил я, хотя горло сжалось, а глаза заволокло слезами.

– Ой, Дэви! Как твои дела? Как ты себя чувствуешь?

– Ты одна?

– Да! Тем мерзавцам лучше ко мне не приближаться, не то Марк обвинит их в…

Я прыгнул к ней в спальню, и Милли уронила трубку. Кровать стояла голая, на полу коробки с вещами. Потом я забыл обо всем – я прижался к Милли, упиваясь запахом ее волос и вкусом ее слез на щеках. Когда мы разжали объятия и наконец посмотрели друг на друга, Милли отметила:

– Ты плохо ел.

– Да, неважно, – засмеялся я. – Зачем эти коробки?

– Шерри уезжает. Не желает больше меня знать. Я общаюсь с «подозрительными людьми». Одна я эту квартиру не потяну.

– Вот так подруга!

– Она скорее соседка. – Милли пожала плечами. – Шерри целую неделю просидела взаперти только потому, что жила со мной в одной квартире.

– Вас обижали?

– Нет, с нами были любезны, только общаться ни с кем не позволяли. На второй день даже вопросы перестали задавать.

Получается, на второй день я начал отправлять агентов АНБ в Европу, в Африку и на Ближний Восток…

– Что собираешься делать? Снимешь квартиру поменьше?

– Ну, если не поступит предложений интереснее… – Милли пожала плечами. – И прекрати лыбиться!

Я поцеловал ее.

– Не хотелось бы тревожиться о том, что ко мне ворвутся головорезы. У твоего жилища неоспоримый плюс – уединенность.

– И арендная плата приемлемая.

Милли снова пожала плечами:

– Только придумай, как мне оттуда выбираться в экстренном случае. Еще я хочу нормальную ванную. Прекрати скалиться как идиот и помоги мне собраться.

Милли посмотрела на дно каньона. Матар сидел у дымящего кострища. Я отметил, что, когда хворост кончился, он сжег стул, а винт попытался заточить на куске песчаника, но твердый металл лишь прорезал на камне борозду.

– Что ты собираешься с ним делать? – шепотом спросила Милли.

– Могу снова сбросить с вершины Всемирного торгового центра, только на этот раз… – Я резко опустил кулак до уровня пояса и раскрыл ладонь. – Шлеп! Ну или можно опять спасти Матара в самый последний момент и повторять до тех пор, пока он не перестанет бояться. А потом дать ему разбиться.

Милли поморщилась:

– Если ты решил убить его, просто убей. А играть как кошка с мышью не надо.

– По-твоему, я должен его убить?

– Это не мне решать. – Милли посмотрела на горизонт и вздохнула. – Матар убил не мою мать, верно?

Я кивнул:

– Но это изменит твое отношение ко мне.

Теперь кивнула Милли и серьезно на меня посмотрела.

– Я хотел оставить его в каньоне. Принести еды на несколько лет и навещать раз в пару месяцев. Так он больше никого не убьет.

– Безумие! Получается, ты берешь на себя ответственность за него, и тебе придется постоянно о нем заботиться.

– Да уж… Тем более рано или поздно Матара обнаружат или он выцарапает в камнях ступеньки и выберется.

Милли опять кивнула:

– Просто передай его АНБ.

– Американскому правосудию? Матар был в маске, когда убил гражданку США. Сомневаюсь, что его посадят. Горничную он убил в водах Египта на борту греческой яхты. Боже… Я забыл про горничную. Ее тело в Балтиморе, и там понятия не имеют, кто она такая.

– Ее семья…

Я кивнул, прекрасно понимая, что чувствуют эти люди.

Я назначил Коксу встречу у морга Балтиморского Центра травмы и шока и ждал, внимательно глядя по сторонам. Кокс явился один и принес документы. Тело горничной, Марии Каликос, положили в похоронный мешок. В газетах напечатали ее имя и подняли шум вокруг ее исчезновения. Мария Каликос… Я хотел запомнить это имя навсегда. Кокс расписался в получении тела и отвлек работника морга. Я тем временем перенес тело в аэропорт Афин и положил на пустую багажную тележку у взлетно-посадочной полосы. Потом я вернулся в Балтимор и перенес в афинский аэропорт Кокса.

Солнце садилось. В Афинах вечерело, а в Балтиморе было еще утро. Кокс взглянул на часы.

– Десять минут, – объявил он, вытащил нож и срезал с похоронного мешка этикетку с надписью «Балтиморский морг».

– Без проблем, – отозвался я и прыгнул в аэропорт Хитроу.

Корсо, с фотоаппаратом и диктофоном в руках, ждал у билетной стойки авиакомпании «Эйр Каледония». Мы свернули за угол, и я перенес его в Афины.

– Брайан Кокс, Агентство национальной безопасности США. Жан-Поль Корсо, информационное агентство Рейтер. Мистер Кокс будет «анонимным сотрудником американских спецслужб».

Корсо скривился, но мы договорились именно так – об эксклюзивном, но с определенными ограничениями репортаже о передаче террориста. Коксу затея нравилась еще меньше, только среди прочих условий я выдвинул это.

– Хорошо, – отозвался Кокс.

– Я быстро, – пообещал я и прыгнул на дно каньона.

Матар был уже готов. Я заранее надел на него наручники, кандалы и усадил на стул. Увидев меня, он, как всегда, вздрогнул и вжался в стул. Я улыбнулся и подумал, не стоит ли еще разок сбросить его с вершины Всемирного торгового центра. Нет, Милли это не понравится.

– Как звали мою мать?

– Мэри Найлс, – ответил Матар, облизав губы.

– Верно! – радостно подтвердил я. – А горничную с «Арго»?

– Мария Каликос.