Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

И тогда приходит отчаянье. В этот момент ты окончательно теряешь себя как человека. Как личность. Ты больше не знаешь, что такое гордость, и не ведаешь о самолюбии. Единственное, что остается с тобой, это страх, за которым следует смирение и апатия. Ты закрываешь глаза, надеясь на то, что сможешь отвлечься, абстрагироваться, спрятаться в своем придуманном мире, но твое подсознание играет с тобой злую шутку. Вместо того чтобы спрятать тебя, оно выталкивает тебя из тела и заставляет наблюдать за тем, как этого ничтожного слабака ставят на колени, как его насильники кидают жребий, выбирая очередность, как одни приступают, когда как другие терпеливо наблюдают, ожидая своей очереди. С худых ног на пол тонкими неравномерными струйками сползают капли прозрачно-белой спермы. Иногда они перемешиваются с каплями крови, которые менее густые, а потому их скорость движения чуть выше. Под коленями неудачника они образуют настоящую лужу. И он Ничего Не Может Поделать С Происходящим. Его левый бок – бурый, потому что всего пару дней назад неудачнику сломали пару ребер за то, что он пытался сопротивляться. Потому что он не хотел мириться с мыслью о том, что он Ничего Не Может Поделать С Происходящим. Когда-то он был силен, и в первые недели пребывания в этом месте он даже верил в свою победу, но это давно ушло в прошлое, а тело, не успевающее восстанавливаться, больше не подчиняется своему хозяину и больше не способно защитить себя от чужих грязных посягательств. И он Ничего Не Может Поделать С Происходящим. Так зачем же он раз за разом пытается убежать? Или ударить своих насильников. Ведь это его положения не изменит, лишь усугубит. И тогда появляется новая догадка, а что если этот парень вовсе не сопротивляется. Что, если он… Провоцирует? Ну да! Конечно же! На самом деле ему все это нравится! Он наслаждается происходящим и в нетерпении ждет наступления ночи! Лишь так можно объяснить тот факт, что этот парень все еще жив, ведь любой нормальный человек уже давно наложил бы на себя руки, осознавая, что ему грозит участь тюремной секс-игрушки.

Шлюха.

Гадко, не так ли? Когда об этом думают окружающие, ты хочешь умереть. Но если ты сам начинаешь так считать, ты уже мертв. Ты понимаешь, каково это смотреть в зеркало и чувствовать отвращение к своему отражению, видеть в его взгляде блядские искорки, а на потрескавшихся губах наблюдать удовлетворенную ухмылку? Вот что самое страшное в изнасиловании. Отвергание себя. Отвращение к собственному телу. Страх перед зеркалами. Тогда и появляется желание умереть. Тебе кажется, что смерть смоет с тебя чужой пот и сперму, и ты вернешься к тому состоянию, когда у тебя была любимая работа и не менее любимая женщина. Когда ты мечтал о семье, доме и большой собаке по имени Тайги. Сейчас все это кажется тебе каким-то страшным насмешливым сном. В голове не укладывается, что когда-то твои мечты были столь глобальными, ведь теперь твой день хорош уже в том случае, если на обед привычную жижу чуть согрели, а ночью в камеру к тебе пришел всего один половой партнёр, который выдохнется через пару часов, и тогда у тебя даже появится возможность поспать! Ты мечтаешь только об этом! О теплой похлебке и одном-единственном насильнике на ночь! Желать, чтобы к тебе вообще никто не приходил, ты даже не смеешь. Потому что не веришь в то, что такое бывает. Что когда-то было. Нет, вся прошлая жизнь – одна большая шутка.

Так вот, в ту самую ночь, о которой я уже успел напомнить дважды, мне было хуже обычного. Я не мог встать, потому продолжал лежать обнажённым на холодном полу в луже спермы и крови на боку со сломанными ребрами. Я хрипел, пуская через нос кровавые пузыри, потому что не мог нормально дышать. И молился. На секунду я даже, кажется, почувствовал, как темная тень скользнула к моему телу, как коснулась моей ступни. Я так надеялся, что за мной пришла смерть. Но видимо это была всего лишь крыса, потому что через пару дней я очнулся в тюремном медпункте под капельницей и небрежно накрытый тонким грязным покрывалом. Думаешь, я был счастлив своему спасению? Отнюдь! Не сомневайся, попади мне в тот момент в руки что-нибудь острое, и я незамедлительно воткнул бы это себе в шею. Но мои руки и ноги оставались прикованными к кровати, поэтому единственное, что я мог, это тихо мычать в подушку, содрогаясь от обыкновенных рыданий. Да, я плакал. По себе, по своей жизни, по своему прошлому и по потерянному будущему. От меня отвернулись родственники, не желающие иметь что-то общее с насильником. Обо мне забыли друзья, потеряв всяческий интерес к человеку, от которого больше не было пользы. Обо мне забыли даже ярые многолетние фанатки, что писали мне любовные послания, ведь, изможденный тюрьмой, я перестал быть красавчиком. Помощи ждать было неоткуда. Вообще Ни единого шанса выбраться из всего этого дерьма!

Отчаянье.