Tell me "I know" (СИ)

– Почему? Он нуждался в этом, если я правильно понимаю. Скверна – язва в сердце мира, она пятнает даже Изначальных. – Мы уже заражены ей, Ано Онери. Не станем ли Мы новым Архидемоном, утратив самих себя? – Вы уже…столь близки? – на его лице написано удивление. Невольно улыбаюсь, протягивая руку и проводя пальцами по темной щетине на его щеках: – Мы всегда были близки. Просто с недавних пор эта близость обрела новые…черты. Я меняюсь, и мне все сложнее делить себя и Его. Все чаще всплывает общее «Мы». Но все же…не станет ли мое обращение в Стража первым шагом к становлению Нас Архидемоном? – Кто знает… Столь же возможно, что вы сумеете укротить Скверну в себе, став невосприимчивыми к ней. И это, на мой взгляд, более вероятно.

Как я могу признаться ему, что в любой момент Скверна может стать для меня поводком, ошейником и намордником, которые привяжут меня к исковерканным Двенадцати? Я смотрю в сияющую лазурь его глаз, читая в них неизбывную нежность – столь яркую и чистую, что ее не скрывает даже безликое свечение Тени.

Его движения излишне неспешные, тягуче-плавные, и я могу лишь безотрывно наблюдать, как он нависает надо мной, опираясь на руки.

– Я ненавидел тебя, ты знаешь? Ненавидел так, как может ненавидеть лишь Дух – всей силой своих устремлений, потому что Андерс – МОЙ Андерс – все время думал о тебе, говорил с тобой, улыбался тебе так, как улыбался когда-то мне…а ты был так похож на меня-того… Это чувство было таким глубоким, что я и сам не понял, когда оно стало…чем-то иным.

Смех рвется из горла сам – тихий, хрипловатый, и он ловит его во вдох, прижимаясь поцелуем. Я чувствую вес его тела – совсем иной, отличный от твоего, но от этого не менее желанный. Его губы прохладные, отдают островато-морозным вкусом Тени, покалывают искорками чистой силы, и острые зубы чуть царапают кожу сколотым краем. Нет ничего более правильного, чем…это.

В висках гулко рокочет пульс, и с каждым коротким рваным вдохом голова кружится все сильнее, но сил оторваться от него – отчаянно-неловкого, сосредоточенного, невозможно, просто нереально полыхающего магией – просто нет. Он разрывает касание губ сам, прочерчивая кончиком языка влажную дорожку по скуле, едва ощутимо прикусывает мочку уха – и гул крови на краткий миг заглушается его жарким рваным выдохом.

По сравнению с плитой воздух вокруг арктически холоден, но с каждым мгновением в его руках и под его губами мне все более становится на это плевать. Он переносит свой вес, садясь на мои бедра, и шершавые ладони прижимаются к моему животу, забирая рубаху, кончиками пальцев очерчивая сеть белых татуировок. Словно отзываясь на его касания трещины реальности, что ограничены его плотью, становятся шире, вспыхивая с новой силой, и по слуху скользит отголосок песни Тени, что сейчас как никогда близко.

Его движения – бережны и аккуратны, когда он стаскивает с меня лишнюю одежду, и меня невольно пробивает крупная дрожь. Слишком много контрастов, слишком много эмоций, слишком мало времени. Времени на то, чтобы еще хоть чуть-чуть побыть простым человеком, с его слабостями и глупостями.

Да и нужно ли им быть?

Тянусь к его губам, вновь садясь, и его ладони ложатся на мою спину, в которую уже вцепился ледяными клыками южный ветер, очерчивают выступающие косточки позвоночника, скользят по линиям мышц, отчего татуировки наливаются заемным светом.

Кровь вскипает, смешиваясь с лавой теневого безумия, и поцелуй, всего миг назад тягуче-томный, становится голодным, надрывным. Я покорно откидываю голову, принимая его силу – пока я еще могу.

Впрочем…почему бы и нет…

Мы редко поддаемся в этой игре с равными себе, но фавориты… Фавориты – это нечто большее. Они могут позволить себе больше, чем иные. А Мы можем позволить себе…меньше. Меньше власти, меньше контроля.

Иногда…

Потому что всегда верховодить – скучно.

Я чувствую Его присутствие так, словно Он прижимается к моей спине, дыша в затылок, но все же ведущую роль он отдал именно мне…сознание дробится осколками, выхватывая лишь разрозненные образы и ощущения.

Влажное дыхание у ключиц. Сильные пальцы, впивающиеся в поясницу. Сияющий лазурью взгляд, чуть скрытый полуопущенными веками… Острые зубы, скользящие по шее, словно он выбирает, где бы укусить…но нет, спустя мгновение-вечность они уже смыкаются на соске, срывая у меня приглушенный крик. Звякает пряжка ремня, и руки, исчезнув на краткий миг из сумбура чувств, вновь появляются – поглаживая ямочки у ягодиц, скользя ниже, под ткань штанов.

М-м, скучно с ним точно не будет…

Смертные не способны провести ночь с одним из нас, Изначальных – и остаться в своем уме, это наша вечная боль. Прежде Мы никогда не думали, что может быть иначе…

Но ведь он – не смертный…