Tell me "I know" (СИ)

В ответ ты точно так же прикусываешь вторую ногу… и мой все же сорвавшийся крик ловят прохладные губы Онери, чьи руки опираются о покрывало по обе стороны от моей головы. Беловолосая макушка Волчонка видна над его плечом, а смуглые, исчерченные уже начинающим сиять узором руки медленно блуждают по его груди и животу, поглаживая рубец шрама, пощипывая потемневшие соски, мимолетно задевая освобожденный от плена одежды член, отчего наша Надежда вздрагивает, постанывая мне в губы.

Ты с силой разводишь мои ноги, прижимая бедра коленями, и вталкиваешь в меня сразу два пальца. Это неожиданно, и так жарко-нетерпеливо… и снова мой стон-вскрик ловят прохладные губы, выпивая остатки дыхания, так что пульс крови в ушах становится просто оглушительным – настолько, что я едва не упускаю момент, когда Онери вздрагивает от неожиданности, и глухо охает, неловко подаваясь вперед. Я протягиваю руку, нажимая ему на поясницу, почти беззвучно шепча:

– Прогнись…еще…да, вот так, любовь моя. И расставь ноги… – он выполняет совет, и рвано выдыхает мне в рот, когда Волчонок, видимо, добавляет второй, а то и третий палец. Его дыхание становится все более запальным, переходя в стоны. И в этот момент ты решаешь, что можно продолжить меня мучить – потому что прежде ритмично скользившие внутри меня пальцы, навстречу которым я уже начал подаваться, неожиданно сгибаются, и в самое чувствительное место бьет слабая, но ошеломительно-горячая по ощущениям искра.

Два стона-крика, мой и Джаса, разделенные в одном поцелуе, заставляют задохнуться нас обоих. Я обхватываю его плечи руками, ища хоть какую-то опору в поплывшем окружении, но только найти ее не получается – он дрожит в смеси боли и постепенно накатывающего удовольствия, и мои ладони скользят по влажной от пота коже – я вижу, с какой силой впиваются смуглые пальцы с лазурно-белым рисунком в его светлые бедра, когда Волчонок, запрокинув голову и прикусив губу, мелкими толчками погружается в его тело, и эти движения отдаются в моем теле плавящей волной почти-зависти.

Новое прикосновение твоих пальцев, новый разряд – и я, оторвавшись от губ Онери, впиваюсь зубами в собственную руку, а твой довольный смех своими переливами лишь сильнее раскачивает потерявший всякие напоминания о материальности мир. Когда на третьем мучительно-остром искристом касании мою горящую огнем плоть охватывает влажный жар, я даже не понимаю, что именно ты сделал – осознаю лишь, когда, проморгавшись от пылающих звезд, вижу твою равномерно качающуюся вверх-вниз голову – и ловлю возбужденно-голодный взгляд сияющих звериным золотом глаз. Опоры для меня просто нет – и мучительный в кипучей лаве желания прилив напрочь выжигает сознание.

Дыхание перехватывает, и хочется выгнуться сильнее – чтобы сделать глубокий вдох, чтобы перестало так отчаянно бить в виски, чтобы ты хоть ненадолго прервал еще лишь набирающую обороты сладкую пытку, но Мы отлично осознаем – ты не будешь милосерден, потому что долги нужно отдавать. Перед глазами все плывет, но одного Мы не можем не заметить – Наша Надежда на каждом вдохе облизывает пересыхающие губы, и Мы прихватываем волосы на его висках, притягивая ближе, приникая в поцелуе. Его язык скользит по Нашим зубам – настойчиво, невольно повторяя ритм становящихся все более жесткими толчков Ано Хазрат, и все меньше воздуха, и все сильнее кружится голова…

Я с трудом осознаю, что ты поднимаешь меня – но всей грудью влипаю в Джаса, обвивая одной рукой его поясницу, а во второй стискивая оба соприкоснувшихся с почти болезненной вспышкой наслаждения члена – и свой, и его, смутно улавливая, что поверх моей руки ложится вторая. Его поцелуй все глубже, все отчаяннее, но ничуть не отвлекает от ощущения резкого вторжения – и накатывающего облегчения. Я ждал этого. Я жаждал этого – наполненности, и жгучего растяжения мыщц, и рваного вздоха в мое плечо, и резкого, болезненного укуса, в котором ты всегда прячешь стон удовольствия.

Мы нуждаемся в тебе, Ано Асала. В том, чтобы кто-то сдерживал Нас, направлял, указывал. Потому что Нам нужна опора в ком-то. Потому что кто-то должен иметь возможность Нас подчинять – иначе некому будет удерживать нас в миг, когда накатывает огненное безумие битвы. Мы нуждаемся в твоих руках и губах, в твоей силе и воле – в дополнение к Нашей собственной…

Мы нуждаемся в разделенном между Нами и нашими Фаворитами наслаждении – Наш брат когда-то открыл нам этот необузданный мир, и он стал для Нас сладко-горькой ловушкой…

Ты так нетерпелив, так горяч, Ано Асала… И Мы можем лишь двигаться в тисках влажных тел, утопая в тягучей страсти, впиваясь в прохладные губы, ощущая мучительно-жгучие укусы и судорожную хватку рук на Наших бедрах. Наша Надежда стонет в один голос с Нами – и это тоже правильно, прикусывает язык, скользит ладонью по спине, лаская…крылья? Да…