Тело черное, белое, красное

В Париж они въехали на рассвете. Солнце еще не поднялось над крышами домов, однако небо уже посветлело. Птицы сонно переговаривались друг с другом, готовясь к встрече нового летнего дня. Квартира Николя на втором этаже большого дома из белого камня с ажурными балконами выходила окнами на Сену и хмурый Нотр-Дам, в предрассветной дымке казавшийся огромным фантастическим кораблем, ненадолго зашедшим в гавань, да так и оставшимся зачарованно стоять у причала, чтобы наблюдать за шумной, многоголосой жизнью, протекающей за его бортом.

– Красиво… – Ирина отошла от окна гостиной.

Николя указал взглядом на строгий, в английском стиле диван, стоящий между окон:

– Располагайся. Я сейчас разожгу камин, чтобы стало уютней. А потом будем завтракать.

Диван, всем своим надменным видом показывающий, что он не какой-то там безродный легкомысленный пуфик или кушетка, на которых можно бесцеремонно развалиться, а что на нем позволено сидеть только чинно и непременно с совершенно прямой спиной, оказался жестким и неудобным. Глаза пощипывало. Бессонная ночь и дальняя дорога давали о себе знать.

– Я хотела бы умыться и привести себя в порядок, а то вся пропахла дымом от костра, да и одежда в пыли. – Ирина вопросительно взглянула на хозяина.

– Конечно. Можешь принять душ или, если хочешь, ванну. – Николя поднял голову и смущенно улыбнулся. – Я пока еще не знаю твоих привычек. Вторая дверь по коридору справа, халат в шкафу. – Он зажег каминную спичку. Веселый язычок пламени побежал вверх по древесной коре, которая, обреченно вздохнув, выпустила струйку сизого дыма.

Ирина зашла в просторную ванную комнату, включила душ и, ожидая, пока вода нагреется, подошла к зеркалу. "И что он говорил сегодня ночью? Что во мне красивого?" – Отражение в зеркале удивленно посмотрело на нее.

– Обычная женщина. – Вздохнув сказала Ирина, проводя кончиками пальцев по лицу. – "Несомненно, правильные черты лица, гладкая кожа, шелковистые волосы делают женщину привлекательной. Но истинная красота таится в блеске глаз или свете, исходящем изнутри. Блеск – от страсти, свет – от любви, потому что любовь – дитя души, а страсть – порождение тела. – Отражение с интересом прислушалось к ее мыслям. – Эти чувства вечно тянутся друг к другу, но лишь изредка соприкасаются, потому что в месте их соприкосновения всегда возникает ожог. – Она снова вздохнула. – А когда-то мои глаза светились и все говорили, что я красива, и, пожалуй, я действительно себя таковой ощущала…"

– Ну, что смотришь? Не узнаешь? – Ирина скорчила гримасу. Отражение незамедлительно ответило тем же. – Не нравится – отвернись! – Она стряхнула мокрую руку на зеркало. Покрывшееся капельками воды отражение не моргнуло и не отвернулось.

Надев длинный черный шелковый халат, очевидно мужской – пришлось даже подвернуть рукава, она вернулась в гостиную. В камине уже разгорелся огонь. Поленья возмущенно трещали, недоумевая, зачем понадобилось их разжигать и заставлять растрачивать драгоценное тепло в это солнечное летнее утро. Напольные часы, соглашаясь с ними, укоризненно покачивали медной головой маятника. На чопорном английском диване кем-то были легкомысленно разбросаны подушки с ярким восточным рисунком. "Так тебе и надо!" – подумала Ирина, подкладывая подушки под спину и с удовольствием откидываясь. Стол был сервирован на двоих. Приоткрылась дверь. На пороге, держа в руках поднос с бутылкой вина и двумя бокалами, появился Николя.

– Знаешь, Ирэн, несмотря на то, что мы познакомились только вчера вечером, мне кажется, я знаю тебя очень давно, – Николя протянул ей бокал, наполненный красным вином, – хотя, в сущности, почти ничего о тебе не знаю. И, честно говоря, до сих пор не верю, что ты не мираж, явившийся мне только для того, – он взял ее за руку и нежно прикоснулся губами к запястью, – чтобы неожиданно исчезнуть. Не исчезай, Ирэн, я прошу, – он опустился рядом с ней на диван.

Ирина с удовольствием сделала глоток, но не почувствовала вкус вина. Ей хотелось закрыть глаза, забыться и… пусть он только говорит. Николя осторожно провел пальцами по ее волосам.

– Мой непутевый брат кое-что рассказывал о своих тщетных ухаживаниях за некой строптивой русской. Я слушал и не верил, что ты – не миф, не его выдумка… Это правда, что твой дядюшка узнал тебя прямо на улице? – поинтересовался он.

– Правда. – Она вслушивалась в звук его голоса.

"Этого просто не может быть. Это галлюцинация, бред. Надо немедленно уходить. Иначе…"

– Николя, послушай. – Ирина попыталась высвободить руку и подняться с дивана. – То, что произошло сегодня, ни к чему тебя не обязывает и…

– То, что произошло сегодня, – он удержал ее и, опустившись на колени, обхватил ладонями ее лицо, – обязывает меня сделать счастливой… – Ирина напряглась, зная, что счастливым нельзя стать или сделать кого-либо по обязанности, – любимую женщину, которую я наконец-то нашел, – выдохнул он, прикоснувшись губами к ее губам. Она закрыла глаза.

"Что ты делаешь?.." – поинтересовался разум.

"Оставь меня…"– отмахнулось чувство.