Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть

Изгнанные – это свалка токсичных отходов системы. Так как они хранят в себе воспоминания, ощущения, убеждения и эмоции, связанные с травмой, то выпускать их на свободу опасно. Они содержат в себе переживания в духе «Господи, мне конец!» – суть неотвратимого шока, – а вместе с ними ужас, упадок и приспособление. Изгнанные могут заявлять о себе в виде сдавливающих физических ощущений или полной эмоциональной бесчувственности, и они подрывают как рассудительность управляющих, так и напускную храбрость пожарных.

Подобно большинству жертв инцеста, Джоан ненавидела своих изгнанных, в особенности маленькую девочку, удовлетворявшую желания насильника, и испуганного ребенка, плачущего в одиночестве в кровати.

Когда изгнанным удается пересилить управляющих, они берут над нами верх – мы превращаемся в отвергнутого, нелюбимого и брошенного ребенка. Наше «Я» «смешивается» с изгнанными, и все другие возможные альтернативы для нашей жизни затмеваются.

Затем, как заметил Шварц: «Мы видим себя и мир вокруг их глазами и верим, что мир именно такой. В данном состоянии нам и в голову не придет, что нашим сознанием овладели» (17).

Сдерживание изгнанных, однако, подавляет не только воспоминания и эмоции, но так же и части, которые их хранят, – части, которые больше всего пострадали из-за травмы. Говоря словами Шварца: «Обычно это самые чувствительные, креативные, любящие интимную близость, жизнерадостные, игривые и наивные наши части. Когда мы изгоняем их, пострадав от чьих-то рук, то они получают двойной удар – к первоначальной травме добавляется обида из-за того, что их отвергли» (18). Как обнаружила Джоан, продолжая скрывать и презирать изгнанных, она обрекала себя на безрадостную и лишенную интимной близости жизнь.

Высвобождение прошлого

Спустя несколько месяцев после начала лечения нам с Джоан снова удалось достучаться до изгнанной девочки, которая хранила в себе унижение, замешательство и стыд из-за растления Джоан. К этому времени она уже достаточно доверяла и достаточно развила чувство своего «Я», чтобы спокойно наблюдать за собой-ребенком и похороненными ощущениями ужаса, эмоционального возбуждения, покорности и причастности. Она мало что говорила во время этого процесса, и моей основной задачей было помогать ей оставаться в состоянии спокойного наблюдателя. У нее частенько возникало желание отстраниться из-за отвращения и ужаса, оставив этого нежеланного ребенка одного со страданиями. Тогда я просил ее защитников отступить, чтобы она могла прислушаться к словам этой маленькой девочки.

Наконец с моей помощью она смогла вырвать эту девочку из рук насильника и забрать ее с собой в безопасное место. Она решительно сказала обидчику, что больше не подпустит его к ней. Вместо того чтобы отвергать этого ребенка, она сыграла активную роль в ее освобождении. Как и в ДПДГ-терапии, разрешение психологической травмы стало для нее результатом ее способности обратиться к своему воображению и переиграть сцены, в которых она застывала от страха многие годы назад. Беспомощная пассивность была замещена решительными действиями под руководством «Я».

Начав контролировать свои побуждения и свое поведение, Джоан осознала пустоту своих отношений с мужем Брайаном и начала настаивать на переменах. Я предложил ей встретиться втроем, и она присутствовала на восьми совместных сеансах, после чего я стал встречаться с Брайаном отдельно.

Шварц обращает внимание, что ВСС-терапия способна помочь членам семьи «курировать» друг друга, наблюдая за взаимодействием различных частей своих родных между собой. Я увидел это своими глазами, когда занимался с Джоан и Брайаном. Брайан изначально весьма гордился тем, что столь долго терпел поведение Джоан; чувствуя, что она по-настоящему в нем нуждается, он даже и не задумывался о разводе. Теперь же, когда ей хотелось больше интимной близости, ему начало казаться, что на него давят, и он стал чувствовать свою несостоятельность – так обнажилась его паникующая часть, которая отключилась и отгородила стеной его чувства.

Со временем Брайан стал рассказывать про то, как рос в семье алкоголиков, где свойственное для Джоан поведение было обычным делом и чаще всего игнорировалось, перемежаясь с периодами пребывания его отца в наркологических центрах и длительными госпитализациями его матери в связи с депрессией и попытками самоубийства. Когда я спросил у его объятой паникой части, что произойдет, если она позволит Брайану что-нибудь почувствовать, она дала понять, что боится невыносимой боли – боли из его детства, помноженной на боль отношений с Джоан.