Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть

В этот момент я начал вовсю кричать. Я попытался убежать, однако другие два актера – крупные ребята – меня удержали. Наконец им удалось усадить меня в кресло, а меня всего трясло. Затем Тина сказала: «Ты – это твоя мать, и ты выступишь с этой речью. Ты – это твоя мать, и ты рожаешь себя. И ты убеждаешь себя, что у тебя все получится. Ты не умрешь. Ты должен убедить себя. Ты должен убедить себя, что этот маленький младенец, который является тобой, не умрет».

Вот о чем я думал, когда зачитывал речь Ричарда. Когда я впервые с ней выступал перед классом, то говорил себе, что хочу прочувствовать роль, что эти слова принадлежат Ричарду, а не чему-то внутри меня.

Когда же наконец я выступил, мне сразу стало ясно, что мой внутренний младенец был в точности как Ричард; я был не готов оставить свой трон. Чувство было такое, словно мое тело покинули мегатонны энергии и напряжения. Я смог выразить то, что не давал мне выразить этот ребенок, который не мог дышать и боялся, что умрет.

Задумка Тины была гениальной: она сказала мне стать своей матерью, которая говорит, что все будет в порядке. Я словно вернулся назад во времени и изменил историю. Осознание того, что однажды я почувствую себя достаточно защищенным, чтобы выразить свою боль, сделало ее драгоценной частью моей жизни.

В ту ночь я впервые в жизни испытал оргазм в присутствии другого человека. И я знаю, что это случилось благодаря тому, что я нечто высвободил – какую-то напряженность в собственном теле, которая позволила мне более активно взаимодействовать с миром вокруг».

Эпилог. Решения, которые нужно принять

Мы находимся на грани того, чтобы стать обществом, которое осознает всю глубину проблемы психологической травмы. Практически каждый день кто-то из моих коллег публикует очередной отчет о том, как травма нарушает работу разума, мозга и всего тела. НДО-исследование (неблагоприятный детский опыт, про него подробно рассказывалось в одной из глав. – Прим. пер.) показало, что пережитое в раннем детстве насилие подрывает здоровье и навыки социального взаимодействия. Джеймс Хекман получил Нобелевскую премию за доказательство того, как много можно сэкономить денег за счет раннего вмешательства в жизни детей из бедных и неблагополучных семей: больше детей будут заканчивать школу, уровень преступности и безработицы снизится, а в семьях и на улице станет меньше насилия. По всему миру я встречаю людей, которые серьезно относятся к этим данным и безустанно работают, разрабатывая и применяя все более эффективные методы оказания помощи таким детям, будь то преданные своему делу учителя, социальные работники, врачи, психотерапевты, медсестры, общественные деятели, театральные режиссеры, тюремные надзиратели, полицейские или инструкторы по медитации. Если вы дошли со мной до этой страницы моей книги, то тоже стали частью этого сообщества.

Достижения в области нейробиологии позволили нам лучше понять, как психологическая травма сказывается на развитии мозга, саморегуляции, а также способности уделять сосредоточенное внимание и быть в гармонии с окружающими. С помощью передовых методов нейровизуализации мы смогли определить, где именно ПТСР зарождается в человеческом мозге, что позволило нам понять, почему травмированные люди замыкаются в себе, почему у них вызывают неприятные реакции различные световые сигналы и звуки, а также почему они выходят из себя или закрываются в ответ на малейшую провокацию. Мы узнали, как в течение жизни наш опыт меняет структуру и функции мозга – и даже воздействует на гены, которые мы передаем своим детям. Понимание многих процессов, связанных с травматическим стрессом, позволило разработать множество терапевтических методов, способных снова вернуть к жизни участки мозга, отвечающие за саморегуляцию, самовосприятие и внимание. Теперь мы умеем не только лечить психологическую травму, но и все больше учимся ее предотвращать.