Тело в Немой реке

— Семья обеспечила ему собачью жизнь. Моего родственника в «Лебеде» вы уже расспрашивали. Они считали себя на голову выше бедного Джима и дали ему это понять.

Мистер Тинкер прикурил новую сигарету от окурка предыдущей и швырнул его далеко на дорогу.

— Это вызывало у меня отвращение.

На этот раз он плюнул точно на дорогу.

— Мистер Тинкер, вы знаете, когда он уехал в воскресенье вечером?

— Около семи, полагаю. Думаю, что было примерно семь часов, потому что я слушал программу по радио. Она закончилась в семь часов, и я вышел в задний двор подышать воздухом. У нас один двор, но разные ворота и постройки. Джим как раз выводил машину из гаража и пытался ее завести. Это всегда была непросто — машина ведь не новая. Он завел двигатель и уехал. Жена была с ним. Он обычно отвозил ее к отцу по воскресеньям, а затем уезжал.

— Вы видели, как вернулась миссис Тисдейл?

— Нет, но слышал. Она вернулась примерно без четверти одиннадцать. Стены здесь нетолстые, поэтому мы можем многое слышать.

— Это обычное время, когда она возвращалась?

— Нет. Обычно это было около десяти. В этот раз она запоздала.

— Вы уверены во времени?

— Вполне. Мы закрываемся в десять тридцать, и я как раз все закончил. А это занимает примерно пятнадцать минут. Она сразу пошла спать. Я вышел подышать свежим воздухом и видел свет только в ее спальне.

Мистер Тинкер, будучи поклонником свежего воздуха, прикурил очередную сигарету. Суперинтендант отправился дальше.

Гараж Тратчли, построенный на пустыре в конце ряда домов, был немногим лучше лачуги. Две бензоколонки и двор, полный полуразвалившихся старых автомобилей. Сам же владелец гаража лежал под припаркованной внутри старой машиной так, что наружу торчали только ноги. Услышав, что он кому-то нужен, мистер Тратчли, судя по движению ног, перевернулся под машиной и, словно большой слизняк, вылез наружу. Он оказался толстым дряблым человеком, одетым в промасленный комбинезон. Засаленная шапка прикрывала обширную лысину, а его пронзительный женский голос совершенно не соответствовал огромному телу.

— Что я могу для вас сделать, сэр?

— Скажите, мистер Тратчли, заправлялся ли мистер Тисдейл у вас вечером прошлого воскресенья?

— Не знаю. Была не моя смена. Я звонарь в приходской церкви и пропускаю воскресную службу только во время отпуска в Скарборо. Так уже двадцать лет. В гараже тогда был Грэнвил. Он должен знать. Грэнвил!!

Литтлджон не знал, что здесь есть еще кто-то, кроме мистера Тратчли и мальчика-подмастерья, который стоял с открытым ртом с тех пор, как он прибыл. Грэнвил Тратчли, как и его родитель, молча медитировал, лежа на спине под старым автомобилем, и, услышав свое имя, закричал из своего укрытия таким же пронзительным голосом, как и его отец.

— Что, папа?

— Иди сюда.

Грэнвил перевернулся на живот и выполз на дневной свет. Перед суперинтендантом предстал высокий тощий юноша с большим носом, прядью волос, свисающей на глаз и большими торчащими зубами. Должно быть, он пошел в мать.

— Что?

— Джентльмен хочет узнать, заправлялся ли у нас Джимми Тисдейл в ночь, когда его убили.

— Зачем?

Литтлджон объяснил и показал удостоверение.

— Ааа. Вы человек из Скотланд-Ярда. Я читал про вас утром в газете. Хорошенькое вам попалось дельце. Что вы спрашивали? Заправлялся ли Джимми в воскресенье вечером? Да. Восемь галлонов бензина и немного масла.

— В котором часу?

— В котором часу? Ровно в семь. Как раз пробили часы на церкви.

— С ним кто-то был?

— С ним кто-то был? Да. Его жена. Он его все спрашивала «зачем». Я могу вам сказать. Я говорю, она все спрашивала его «зачем».

Это постоянное повторение вопросов со временем начинало действовать на нервы, особенно учитывая пронзительный голос Грэнвила. Выглядело все так, словно Литтлджон задавал вопросы недостаточно громко, а младший Тратчли вынужден был их повторять как усилитель.

— Что вы имеете в виду под «зачем»?

— Что я имею в виду? Я имею в виду, что она ужасно придиралась к нему.

— Почему?

— Почему? Как я могу знать, почему. Они начали ссориться раньше, чем доехали сюда.

Мистер Тратчли-старший счел нужным вмешаться и упрекнуть Грэнвила, чья резкость вызвала его недовольство.

— Грэнвил, разговаривай с суперинтендантом гражданским языком. Никогда не знаешь, когда тебе самому потребуется помощь полиции.

Он повернулся к Литтлджону, чтобы извиниться и объяснить отсутствие хороших манер у своего отпрыска.

— Он мальчишкой упал с лестницы на голову. С тех пор стал немножко трудным.

Это было сказано вполголоса и прекрасно слышно всей толпе, привлеченной шумом в гараж.

Грэнвил продемонстрировал раскаяние и объяснил причину.

— Не могу терпеть миссис Тисдейл. Ставлю на то, что она убила его. Я говорю.

— Они ссорились, когда приехали сюда?

— Ага.

— Грэнвил, а ты слышал кто что говорил?

— Я не мог разобрать и половины сказанного: она плакала, рыдала и была в истерике.

— А что ты слышал?

Литтлджон ожидал услышать эхо снова, но …

— Что она всегда была ему хорошей женой. Это неправда, ведь я знаю, как и все остальные, как она к нему относилась.

— Что-нибудь еще?