Тело в Немой реке

— Сказал, что пока не будет этого делать, но раньше или позже это сделать придется. Он постепенно приходил к мысли, что девочки уже устроены, и что если жена инициирует развод, то это будет ей на пользу. Все ее будут жалеть, сочувствовать, а это нужно ей больше всего.

— Вы бы вышли за него замуж?

— Было бы неплохо поселиться где-нибудь с таким человеком, как Джеймс. Но что толку говорить об этом сейчас?

Она встала, быстро собрала чайные принадлежности и отнесла их в буфетную. Сержант услышал, что она начала мыть посуду и присоединился.

— Я буду вытирать тарелки.

Она впервые улыбнулась.

— Совсем по-домашнему. У вас есть семья?

Он рассказал ей о жене и девочках, о Литтлджоне и как ему нравится работа.

— Лейн когда-нибудь говорил, что будет делать его жена, если он расскажет ей о вас?

— Он сказал, что она, вероятно, откажется дать ему развод просто из вредности. Не помогли бы даже хорошие алименты. Она презирала его, но, как он сказал, ни за что бы не отпустила.

— И что тогда?

— Он сказал, что просто прекратил бы ездить домой. Только посылал бы деньги, но не ездил на север.

— Он говорил об этом недавно?

— Да. За последние несколько недель он стал уставать от всего этого.

— Почему?

Она взяла у него полотенце, расправила его и повесила сушиться на деревянную рейку возле раковины. Марта явно что-то обдумывала, и Кромвель догадался, прежде чем она заговорила.

— Ребенок на подходе?

— Да.

— Когда?

— Следующей весной.

— Он знал?

— Я сказала. Я не могла сделать ничего другого и скрывать что-либо то Джеймса. И не сожалею, совсем не сожалею. Он оставил мне память. Я к этому отношусь так.

— Что он сказал?

— Был очень рад. Сказал, что как-то освободится, и мы поженимся. Сказал, что придется оставить ярмарки, ведь это — не место для ребенка. Сказал, что мы купим магазин.

И снова магазин! Бедный Джим Лейн! Одна попытка открыть магазин уже провалилась, и он планировал следующую.

— Я знаю, о чем вы думаете. О его провале с первым магазином. Но в этот раз с ним была бы я и не допустила повторения.

— И поэтому он хотел забыть старую жизнь и начать снова?

— Да.

— Вы думаете, он искал возможность сообщить жене и получить развод?

— Не совсем. Не думайте, что он сказал ей об этом в прошлые выходные. Джеймс пообещал, что сделает это, когда я скажу ему. Я сказала, что согласна вообще ничего не менять. В конце концов я прожила половину жизни среди всего этого. Сейчас люди уже не так беспокоятся о внебрачных детях. Половина детей, которых вы встречаете на ярмарках, даже не знают своих отцов. Впрочем, их матери тоже часто не знают. Но это другое. Я была бы вполне рада, если бы он ездил на север, но возвращался к нам. Но он не хотел. Джеймс полагал, что родится мальчик и поклялся, что у него будет больше шансов, чем было у него самого. Теперь не знаю. Я даже не думаю об этом.

— Вы уверены, что когда он был дома последний раз, то не говорил об этом?

— Вполне. Когда он уезжал последний раз, я ему сказала «Помни, ты пообещал ничего не говорить». Он пообещал снова, но становился все более нетерпеливым. Я сказала, что он сможет сообщить жене, когда мы устроимся, о наших будущих планах.

— А кто-нибудь еще знал обо всем этом?

— Нет. Я не хотела, чтобы кто-то знал, пока мы все сами не решим. Не знаю, зачем вам рассказала. Но вы такой славный, и легче рассказать вам, чем мистеру Литтлджону. Он мне с мытьем посуды не помогал.

Она засмеялась, и на мгновение показалось, что Марта забыла о всех бедах, а жизнь вернулась в привычное русло.

— Если бы он вытер для вас тарелки, вы бы поняли, что с ним легко говорить. Он — один из лучших.

— Я знаю. Он был очень добр, но было бы неправильно рассказывать ему о детях, когда все бегают туда-сюда, а вода, того гляди, так и хлынет в парадную дверь. Вы меня поймали в правильный момент времени.

Похоже, разговор значительно подбодрил ее.

— Что вы собираетесь делать теперь, мисс Гомм?

— Марта, пожалуйста. Вы мой друг.

— Да. Хорошо, Марта, что дальше?

— Он об этом подумал. Однажды мы выиграли тысячу фунтов на тотализаторе. Он открыл на мое имя счет на почте. Мы заполняли эти билеты каждую неделю, но повезло только раз. Я не хотела, чтобы Джеймс открывал счет на мое имя, но он настоял. Сейчас на счете более тысячи фунтов, и они мне пригодятся.

— Вы знаете, что у него был собственный счет с вполне приличной суммой на нем?

— Да. Дела у него шли хорошо. Он не был типичным ярмарочным персонажем, и это привлекало людей. На некоторых ярмарках нас даже специально ждали. Его приветствовали как старого друга, и некоторые даже играли в хуп-ла только чтобы увидеть его и переброситься словом-другим. Он был остроумным человеком и всегда подбадривал людей.

Этот человек был совершенно непохож на Джеймса Тисдейла из Бэзильдена. Новая жизнь устраивала его, и вот когда счастье было уже рядом, кто-то…

Кромвель надел пальто и протянул руку Марте Гомм.

— Что ж, Марта, до свидания. Я должен вернуться в Эли. Там у меня зарезервирована комната, а завтра я еду на север к суперинтенданту. Я должен рассказать ему то, что вы рассказали мне. Вы не против?