Телохранитель его величества

И стоило только последним словам тяжелым камнем упасть в темноту, как откуда-то сверху донеслось глухое эхо чужих шагов. Они приближались, вызывая смутную тревогу, которая охватила всех уцелевших королевских телохранителей. Не прошло и минуты, как в темнице, где находилась Виллет, проскрежетал открывающийся замок, и кто-то грубо приказал:

– Руки!

Понимая, что сопротивляться бесполезно и численный перевес явно на стороне противника, Виллет Дамгор, едва заметно морщась от боли, вытянула руки перед собой. Она чувствовала, как тяжелое, холодное железо опоясало ее тонкие запястья.

– Вставай! – раздался очередной грубый приказ. – На выход! – резкое движение и плащ с золотым львом летит на грязный пол.

Девушка-феникс мысленно проклинала того, кто покусился на святое, но все же молча подчинилась и исполнила все требования, отмечая звон кандалов с разных сторон. Не прошло и пяти минут, как шестеро пленных двинулись в сторону узкой каменной лестницы, сопровождаемые своими бдительными надзирателями.

Каждый узник сейчас думал только об одном – это конец. Нет на свете большего позора, чем не уберечь своего правителя от смерти и даже не иметь возможности отомстить за его гибель.

Миновав крутой подъем и несколько пустых коридоров, уцелевших воинов ввели в тронный зал. Как и прежде богато украшенное помещение было освещено множеством свечей, на стенах красовались королевские стяги, но не хватало одного… на троне не сидел его величество Дэниэл Этелион III. От этой мысли Виллет пронзила дикая тоска, и во взгляде Кальда Врона она уловила отголосок своих чувств. Виллет Дамгор вдруг подумала, что капитан абсолютно прав, именно ее обвиняя, в гибели короля. К тому же ей следовало быть более разумной и осмотрительной, чтобы иметь возможность отомстить, а она повела себя как глупая девчонка! Совсем не этому учил ее Бартел.

Но вот, по прошествии нескольких невыносимо тяжелых мгновений в пустом зале раздались одинокие хлопки, которые заставили Виллет прекратить самоистязание и обратить свой взор на виновника всех недавних событий.

– Браво, мои дорогие друзья! – только что вошедший обратился к своим товарищам, которые и сопроводили пленников наверх. – Вам удалось задержать изменников короны! – его голос сочился злорадным предвкушением.

Под взглядом множества пар глаз Вернер уверенной походкой прошел к трону, чтобы тут же опуститься в него. Никто не обратил внимания на то, как он едва заметно поморщился, случайно задев плечом золотой узор на высокой резной спинке трона. Будь проклята эта девчонка! Бросив мимолетный взгляд на Виллет, Вернер уловил отблеск удовлетворения в ее изумрудных глазах. Ничего. Пусть пока радуется. По губам мужчины зазмеилась высокомерная усмешка.

Сейчас его голову венчал золотой венец, тот самый, который еще вчера принадлежал Этелиону. Плечи Вернера покрывала королевская мантия, поверх которой висел круглый медальон с довольно крупным драгоценным камнем, девушка-феникс обратила на него внимание еще на балу. Во взоре Виллет полыхнул едва сдерживаемый гнев. Жалкий самозванец посмел притронуться к вещам покойного короля, да еще и надел на себя венец – символ королевской власти. Понимание того, что она ничего не могла сейчас сделать, немного приступило злость. Усилием воли ей удалось усмирить разбушевавшееся чувство мести, спрятав его поглубже до поры до времени. Теперь она будет умнее.

– Что ж, – не обращая внимания на молчаливых узников, самодовольно продолжил Вернер. – Через два дня, на рассвете мы казним их, объявив народу, что именно эти люди повинны в смерти великого правителя Эларии.

Кальд Врон едва заметно усмехнулся, поскольку именно этого он и ожидал. Тем, кто устроил бунт, требовалась живая мишень, на которую выплеснулось бы все негодование народа, и они ее нашили без особого труда. Оставалось только понять, кто предал их, показав врагу, тайные пути в замок и его окрестности. Капитан жаждал мести не меньше Виллет Дамгор. Врона радовало лишь то, что его люди с достоинством встретили весть о предстоящей смерти и не унизили себя мольбами о пощаде. Незачем давать врагам лишний повод для веселья.

– Меня интересует только одно, – как бы между делом произнес Вернер, снова обращая свой пронзительный взор на Виллет. – О чем тебе поведал перед смертью мой брат? Мне известно, что за вчерашний вечер вы дважды беседовали наедине.

Виллет решила, что лучше умереть прямо сейчас, чем сказать хоть слово тому, кто сначала оклеветал, а затем и убил правителя Эларии. Ее презрение легко читалось во взгляде, а высоко поднятая голова лишний раз указывала на упрямый характер светловолосой телохранительницы. От тех чувств, что бурлили сейчас в крови, Виллет думала, что вот-вот вспыхнет ярким пламенем. Однако лицо ее по-прежнему хранило маску ледяного презрения.