Тельце

Не успел я сказать да, как она обняла меня. И долго мы так сидели в объятиях. На ее лице страх и немного счастья. На моем грусть и злоба. Паршивый Лоренцо не выходил у меня из головы. Потому что я увидел в нем себя. Я представил ситуацию, что если бы вдруг жена или Лиза попробовали бы меня убить. Вряд ли бы у них получилось, я бы не поддался. Но это же надо человека довести до такого. Доводили ли меня до такого? На самом деле нет. Действительно. На самом деле нет. Вот, кошка. Кошка мне ничего не сделала, я просто захотел ее убить. Женщина в метро с ребенком вообще не существовала для меня, по сути. Те люди на поминках. Это желание убивать неестественно, оно не мое. Это может быть интересно, но оно не нужно, и без него жизнь полна приключений. Как же я так зациклился на этом? Саша, сука.

И мы неловко поцеловались. Сначала аккуратно, нежно. Потом грубо. Потом я силой держал рядом с собой. Она обвила вокруг меня ноги, кусала за кубы и смеялась. Алкоголь здорово ударил Лизу по голове. Стакан спустя – и не было никакого изнасилования, не было травм на сексуальной почве. Ей снова хотелось, чтобы мужчина душил ее, царапал и кусал. Меня это никогда не перестанет поражать в женщинах. Как быстро в людях гормоны берут верх. Забавно. Если нужно пострадать, человек из себя целую трагедию устроит, на год в депрессию упадет, но как только возникнет необходимость сменить образ, он сразу же это сделает. Все что угодно, лишь бы удовлетворить себя и других. Людей-то нет, есть образы. Образы меняются. Потому и мир вместе с ними. Лиза захотела жалости – она выставила себя жертвой, получила жалость – захотелось еще. Всего в мире мало, сколько бы не давали, всего в мире в мало; сколько бы не брали, всего в мире мало. Но мне кажется, что свой образ я одолел. Одно смешно – это же невозможно. Ведь образ-то я могу не строить и показываться в своей омерзительной наготе, так они-то не могут перестать обклеивать других наклейками, штампами, догадками.

– Ты злой, – прошептала Лиза.

– Почему? – еще тише спросил я.

– Потому что.

Действительно, я злой. Я начал снимать с нее джинсы. Медленно, незаметно. Она почувствовала это и начала сопротивляться. Я сильнее схватился за нее. Ей было неприятно. Хорошо.

– Давай без этого, – прошептала она.

– Нет, – холодно сказал я и расстегнул ее блузку; руками я касался ее груди, залез под лифчик, пальцами щипал соски. Как нежный ветер уши ласкал стон. Мне нужно было еще. Я требовал это. Силой я снял с ее штаны, поцелуями спускался к лобку. Она взяла меня за голову:

– Не надо.

Я закрыл ей ладонью рот. Другую руку я засунул ей в трусы. Кому понравится, когда вас против вашей воли совращают? Она пыталась вырваться из моих рук, но я был сильнее. На любое сопротивление или движение, которое не устраивало меня, я причинял ей боль. Ей хотелось нежности, чтобы ее ласкали и без остановки целовали. А мне… Хотелось сделать ей больней. Пожалеть о том, что она согласилась прийти.

– Игорь! – кричала она. – Все, хватит, я ухожу.

Я ударил ее по лицу и снял джинсы. Она слезла с дивана и попыталась уйти, но я оказался быстрее. Мертвой хваткой схватился в нее, как паук и жертва. Бежать было некуда. Когда Лиза кричала, я бил ее, когда пыталась плакать, я закрывал ей лицо. Беспомощная женщина, от одного насильника пришла к другому. Что же ее так тянуло на психопатов. Мы повалились на пол. Она расцарапала мне лицо, я чуть не выбил ей глаз. Мы возненавидели друг друга. Буря эмоций сносила все на своем пути. Летели с полок вещи, они падали на нас. Еще минуту-другую, и она бы выдохнулась. Я обхватил руками ее тонкую шею и смотрел, как синева растекалась по ее лицу.

Что мы все обо мне да обо мне? Страдала-то она, мучилась она. Унижали ее. Я просто делал то, что всегда хотел попробовать. Но никакой радости в этом не было. Смысл-то улавливался, все было логично, а чувств никаких. А зачем это было делать без чувств – понять невозможно, только путем проб и ошибок. Этот путь не принадлежал мне. Путь, забитый стеклом, алкоголем, спермой и плачем. Горем и печалью. По нему мог шагать Лоренцо, по нему могла пойти Лиза, но мне там было не место. Саше там бы понравилось. Саше… Саша! Вот он, корень всех проблем. Я поднялся с пола и взял с полки ключ. Лиза забилась в угол и плакала. Я опустился на колени и сказал:

– Лиза, смотри. Эй, слушай. Сейчас я сделал ошибку, но, клянусь, я придумаю, как разобраться с этим. Это не я, это демон во мне, точно. Мне нужно, чтобы ты сейчас заперла меня на вот этот ключ в ванной. Я сломаю замок с другой стороны. Можешь остаться здесь, если хочешь, а можешь уйти. Поверь мне – с завтрашнего дня тебе будет не о чем беспокоиться.