Тельце

И это было так. Многие схватились в свои телефоны, остальные – в ручки стульев. Я бил его до тех пор, пока не пошла кровь, пока содержимое черепа не растеклось по полу. Отец всегда говорил: «Нет ничего, что нельзя решить ударом». Поломка была серьезная, одним ударом отделаться нельзя было. Так мы и сидели, проводили планерку. Я, Кирилл, расквашенная голова Руслана и мои дорогие коллеги. В комнату зашел заместитель. Он не нашел подходящих слов и, никого не спрашивая, упал в обморок.

Полиция приехала через десять минут. Убедившись, что Руслан больше никогда в чужой жизни не засветится, я вытер руки о стены и вышел на улицу. Закурил. Сегодня у кого-то будет хороший день. Выкурил еще одну. Какое наслаждение. Как вторая в жизни, как на пьяную голову. Легкое головокружение и спокойствие. Теперь я вспомнил, за что хотел сказать спасибо Саше, но он и так знает. Похлопав по сердцу ладонью, я лег животом на землю, положил руки за голову и стал ждать. Жаль, это не кино. Появилась бы Лиза и увидела, как меня увозят, вспомнила бы о скрытой любви ко мне, о том, как обменяла ее на веру Жени, который оказался таким же человеком, как и я. Или мной. Все еще не знаю. Никогда и не узнаю. Коллеги стояли у выхода и ждали, что будет. Приехала машина. Люди в черном подбежали ко мне и надели наручники. Я не сопротивлялся. Сколько опыта! Кто может похвастаться убийством человека? Кто может похвастаться сроком? Саша говорил, это ненужный опыт, тот, которого надо остерегаться. Ты меня прости, но ты, да и я, никуда от него не денемся. Мое желание сильнее твоего. Дверь полицейской машины захлопнулась, как и окно в старую жизнь. Впереди меня ждет что-то новое, и я рвусь к этому, слизывая с губ кровь Руслана.

***

Привет! Кто бы знал, что жизнь изменится так. Я от себя такого не ждал, ты, наверное, тоже. Но это было правильное решение. Сколько человек спасено? Представь, если бы я остался на свободе. И он вместе со мной. Ему туда нельзя, Сашу необходимо было остановить. Ты можешь увидеть тело в новостях, ты можешь его навестить – обязательно с охраной! Я надеюсь, что они никогда меня не выпустят отсюда. Он хитер, он внутри меня, будет покорным и вежливым – все, чтобы его выпустили. Я верю, что в моих силах остановить это. Сотни часов в стену, сотни часов общения с ним. Вроде до меня дошел его язык, он отвечает, если я обращусь к нему. Знаешь, я все еще не понимаю, зачем он это сделал. Думаю об этом постоянно и следователям пытался рассказать, но они-то что поймут? Кроме того, что я виновен.

Ничего от меня не осталось. Жалости нет, доброты нет, злобы нет. Только мясо и Саша. Эй, подожди. Ты куда? Вернись! Я не хотел, я же остановился. За что ты держишь на меня обиду? Вот были Адам и Ева. Тусовались в раю. В раю! Жрали куски коры. В раю! А потом съели плод, и что стало? Начали стыдиться. Начали жалеть. В рай дороги нет. За знания людей изгнали из рая. И меня тоже. Мы похожи, нет? Чем-то. Нет, вернись! Да боже, за что ты так со мной? За что… Травля и злоба должны быть наказаны. Смешно, чем? Травлей и злобой. Зло – это нормально. Зло – это мы. Как и нервные срывы, психозы, смерть. Без этого нельзя представить ту реальность, в которой мы живем. Художники станут не нужны, работа станет не нужна. Твое существование пошло из злобы, и она навсегда будет в тебе. Единственная разница между тобой и мной в том, что я не стал это скрывать и прятать в себе. Ни в чем. Мы все одинаковые, мы все скотины. И не потому, что я скотина, а потому, что стадо. Стадо надо, стадо надо. Знаешь, руки так и чешутся тебя схватить, и, о боже мой, как сильно я тебя люблю. Как мне хочется схватиться за тебя и пырнуть. Прости, это не я, это Саша. Кто мог подумать, что он такой. Ведь он никак таким не казался. Чем угодно. И хоть знакомы мы были не больше часа, он остался со мной на всю жизнь. Это травма детская, это решение необдуманное.

Может, это хорошо? Что мы больше никогда не увидимся. Я смотрю на небо через решетку и понимаю, что здесь мне и место. Выбор и правда говно. Не все его заслуживают. И таких, как я, надо сажать в клетки, а то и убивать на месте. Но убей – родятся еще, запри – и мы вырвемся. Отрезать языки, отрезать руки, хранить на дне морском. Спрятать нас от мира, интровертов, прятать. Сколько таких людей, как Саша – вот самый важный вопрос. Ладно-то я и Женя – мы две жертвы его производства. Дефектные. Но каждый месяц происходит стрельба, каждый день умирает человек. Сколько из них пали от рук нам подобных? Задумайся над этим и сойдешь с ума. Зачем, почему, как, в чем суть, а смысл. Ха-ха, абсурд.