Тем временем

о. Георгий Митрофанов. И здесь я выражусь, может, парадоксально, но меня очень пугает попытка как можно быстрее восстановить монастырь таким, каким он был. За этой попыткой восстановить монастырь таким, каким он был, как будто бы прячется желание сокрыть от нас вот этот страшный опыт — опыт, для церкви не менее важный, чем для общества. «Вы знаете, ну, случилась такая неприятность, был Соловецкий лагерь. А теперь опять монастырь, как он веками стоял». Это будет по отношению к Господу Богу величайшей неправдой, если это случится.

Вдовин. Мы все время — то про ужасы царизма, то про ужасы большевизма, то про ужасы музеефикации, то про ужасы клерикализации. Но Двадцатый век со всеми его ужасами — был. Его не отменишь. В каждой семье один сидел, другой сторожил. Это прошло по всем семьям, через каждое наше сердце. Выяснять, кто прав, кто виноват, отдавать кому-то одному нельзя. Существуют институции, которые примиряют разнородные интересы. И, простите, с настойчивостью идиота повторю: единственная такая институция сейчас — музей-заповедник, национальный парк с максимально широкими границами.

Ведущий. В национальном парке можно будет за белухой наблюдать?

Вдовин. Да.

Ведущий. Тогда договорились.

о. Георгий Митрофанов. Нельзя противопоставлять церковь истории. Как раз христианская церковь всегда подчеркивала значимость истории, потому что Бог пришел к человеку в истории, как конкретная историческая личность, Он откровение Свое являет человечеству через историю. И то, что в какой-то момент монастырь не просто перестал существовать на Соловках, а на его месте появился страшный Соловецкий лагерь, предполагает иное отношение и к проблеме собственника. Один, не один, монастырь, не монастырь. Я считаю, что для нашего государства, российского — не только, наверное, в лице его музейных учреждений — является нравственной обязанностью увековечить память о преступлении, которое советское государство совершило перед нашей страной. В том числе перед русской церковью. И нравственная обязанность нынешнего государства является создать условия для возрождения на Соловках монашеской жизни. Но, понимаете, монашеская жизнь, она ведь не сводима к каким-то конкретным стенам. Она предполагает, прежде всего, людей, которые несут свое сердце и веру в Господа. И историческую память о прошлом, в том числе — об этом монастыре и об этом лагере.

Зелинская. Наше общество — как перемешанный пазл. Мы должны все как-то одновременно собрать, сложить, и чтобы края не кололись. Я понимаю, что иногда это больно. Вот только что Геннадий Вдовин сказал, что не надо нам искать виноватых, пусть примиряются все, и красные, и белые, и черные, и зеленые… Черные и зеленые не знаю, как, а вот красных и белых в моем сердце — ну, не примирить! Ну, не найти мне в себе вот этих чувств! Тем не менее, я понимаю, что за какую нитку истории ни потяни, только кровь, гной, позор. Хочется искать общественного согласия, потому что на этом расколотом фундаменте построить ничего невозможно. Мне кажется, на Соловках надо искать возможность сочетания интересов основных участников: и монастыря, и музея-памятника страданиям, и конечно белухи… Я не постесняюсь при отце Георгии процитировать: «Всякое дыхание Бога славит». Так что и птички, и белухи, они там тоже найдут свое место.

Ведущий. И барды… (Смеется.)

Зелинская. И барды, извините, если они не оскорбляют чувств окружающих…

о. Георгий Митрофанов. А тогда почему нудисты неуместны? Они, может быть, тоже хвалят Господа?.. Никто же не призывает прогонять белух с Соловков! А праздношатаев, которые будут приезжать в дельфинарий, чтобы просто бессмысленно глазеть на этих белух, мешая этим белухам нормально жить — вот их нужно ограничивать!

Зелинская. Именно об этом мы и говорим! При этом, без сомнения — может быть, вам опять это не понравится — да, это должен быть особый юридический статус, права и интересы основных участников должны быть защищены.

Бродский. Еще раз повторюсь, важность проблемы в том, что сегодня в Соловках — завтра в России: сделаем на Соловках — завтра в России будет нормально.

Ведущий (оптимистически). Сделаем!..

Зелинская. Вы знаете, Соловки, среди прочего, являются памятником русского Сопротивления. Чем в то время мог сопротивляться человек? Только сохраняя себя самого и не изменяя самому себе, своим принципам, своей вере.