Теменная кость

- Если только они сами не хотят, чтобы их видели...

- Что вы думаете по этому поводу? - вернулся к прежней деловой строгости Бережной.

- Я думаю, что он каким-то образом вышел на меня.

- Он?

- Да, именно он.

- Инквизитор?

- Не сомневаюсь.

- Эта проблема тоже решаема, - скривил в улыбке уголок рта Бережной. - Он также недавно вышел на нашего "подшефного" опера из МВД. На завтра у них забита стрелка на Южном кладбище. Мы уже готовы к встрече.

- Вы должны его взять живым! - въедаясь горящим от злобы взглядом в собеседника, напомнил старый уговор Сафонов.

- Каждый раз напоминать об не стоит - я не из забывчивых. Сделаем всё возможное и даже больше. Инквизитор нужен не только вам. Как же он всё-таки вышел на вас? - задумался Бережной и усмехнулся. - Этот пройдоха начинает мне нравится! Мужик не простак!..

- По-видимому он превосходно знаком с ритуалами, способами и заклинаниями, которыми владеют такие люди, как я. Он знает, что я собираюсь делать, где меня искать и где ждать.

- Но в Киеве десятки роддомов?!

- Но и мой выбор был не случайным.

- Почему?

- Я вас не спрашиваю о секретах вашей работы - вы о моих, - снова напомнил Сафонов.

- Ваше право. Извините. Тем не менее, как ему это удаётся? Он практически лишил нас поддержки целого круга специалистов, сделав из них буквально запуганных придурков! Они ни на что более не способны, кроме как дрожать при одном лишь упоминании инквизиции.

- Возьмёте его завтра - узнаем.

- Поедете с нами?

- Нет. Если он вычислил меня в городе, то легко определит засаду только по одному моему присутствию.

- Да-а, - озадаченно выдохнул Бережной. - Как всё у вас тонко и зависимо! Я совершенно не разбираюсь в ваших "изотериях" и "тонких мирах"... Вы не будете против, если мы возьмём в обработку вашу подружку, Стерягину? - И видя, как удивлённо поднялись брови старика, добавил: - Не хочу упускать ни малейшей возможности. Объект крайне ненадёжный. А, вдруг, он вышел на вас через неё?

- Делайте всё, что посчитаете нужным, но... завтра.

Бережной широко улыбнулся.

- Я вас понимаю! Даже завидую! В ваши-то годы!

- Вы знаете мои годы?

- Неважно, - неопределённо дёрнул плечами агент, тушуясь под тяжёлым взглядом старика. - Что будем делать со встречей, где ждут образцы?

- Это ваши проблемы, - ответил Сафонов. - Отменяйте, переносите - что угодно, но сегодня их точно не будет. Пока нет образцов, я не готов проводить обряд.

Бережной развёл руками.

- Хорошо, постараюсь объяснить руководству, что и как - пусть решает. На всякий случай, я всё-таки оставлю с вами людей. Они не помешают, а я буду спокоен за вас. Всего доброго, Григорий Андреевич. - И, по-военному отдав честь, пошёл из номера, жестом приказав остальным следовать за ним.

- Погодите, Владислав Фёдорович, - остановил его Сафонов. - У меня к вам есть ещё одна важная просьба.

- Я внимательно слушаю, - вернулся Бережной, и с тихим изумлением спросил, выслушав старика: - Вы уверены, что это вам нужно?

- Были бы сомнения - я бы вас ни о чём не просил.

- Вы понимаете, что об этой просьбе я вынужден доложить руководству?

- Это ничего не изменит. Вы делаете свою работу - я понимаю. Но эта вещь мне необходима.

- Когда?

- Завтра утром.

Находясь в высоте, ближе к источнику света, очень трудно устроиться в тени. Десять лет неуклонного следования этому незамысловатому правилу сделали Бережного почти безупречным сотрудником ДУСи. Он никогда не бежал от работы, не отлынивал от службы, не переводил "стрелки", не "стучал" без надобности - свет высоты был слишком ярким, чтобы позволять себе лишнее и надеяться, что всё пройдёт незамеченным. С такими принципами жить оказалось совершенно не сложно: главное делать, что велят, казаться расторопным, производить впечатление "делового", а взамен утешаться собственной значимостью участия в решении важных и судьбоносных государственных проблем и довольствоваться немалым материальным вознаграждением за преданность и исполнительность.

Размеренным и уверенным шагом он шёл по краю подъездной аллеи к видневшемуся неподалёку за ухоженным лесом особняку. Две аккуратные колеи, выложенные камнем - итальянским, горячим на вид, как вечерние берега Лампедузы, - бежали по усадьбе к дому. Идти приходилось по приятной, мягкой и хрустящей опавшими сосновыми иголочками обочине, так как тёплые на впечатление дорожки аллейки были впритык заставлены однотонными и однотипными в своей конвеерной роскоши "каенами", "меринами", "бентли" и "бимерами". Проходя вдоль машин, Бережной по привычке читал номера. Прибывшие сюда, в эту загородную богатую усадьбу в Конча Заспе, гости пожаловали со всех регионов страны. Как правило, на территорию этого ухоженного достатком рая пропускали лишь тех, кого знали лично. На пропускном пункте, который обслуживали раскормленные и угрюмые в своей примитивной буквальности "титановцы", Владислав Фёдорович показал служебное удостоверение чисто машинально. В этом не было никакой необходимости. Во всех "высоких" домах, усадьбах и дачах Межгорья и Конча Заспы Бережного прекрасно знали.