Теменная кость

Из тряпицы, не торопясь, словно смакуя каждый этап действа, Зоряна достала игральную карту, на рубашке которой, корявым почерком были записаны слова наговора, дощечку, залитую застывшими каплями воска так густо, что под ним едва проглядывала фотография человека. Но Зоряна и без того прекрасно знала, кто там был изображён - её зять. Она поднесла к огню свечи дощечку, покрутила её, силясь рассмотреть фотографию, затем плюнула на неё и растёрла плевок кривыми, с грязными ногтями пальцами. После чего положила дощечку на стол подле свечи, достала из тряпицы всё остальное, что там оставалось: пучок сухих листьев белой ржанки, длинную цыганскую иглу с синим от частого прокаливания жалом, и грубо сшитую из мешковины маленькую куклу.

Положив куклу на дощечку, Зоряна взяла длинную иглу и поднесла её остриё к огню свечи. Она долго и старательно накаляла иглу, ожидая пока жало не наберётся ярко-жёлтым свечением, после чего воткнула раскалённый металл в куклу. Втыкала она всякий раз в одно и то же место, от чего в кукле образовалась большая прожжённая дыра. Вверх поднялось витое облачко дыма и веранда наполнилась сладковатым запахом горелой шерсти, которой была набита кукла. Придавливая иглу одним пальцем, поводя ним из стороны в сторону, расковыривая дыру, Зоряна другой рукой поднесла карту с наговором к огню свечи и стала неторопливо читать, стараясь не пропустить ни единого слова.

Когда они подъехали, невидимое из-за леса солнце уже заливало село фальшивым золотом плавленой меди, вытягивая длинные тени от строений, в которых таяла, блестя седым серебром инея, недавняя холодная ночь. Выйдя из машины, участковый Чепурной попросил полноватого, угрюмого водителя старой и ржавой "шестёрки" остаться на месте.

- Я не скоро справлюсь - дело такое, сам понимаешь. Можешь поспать, если отгонишь машину вон туда - в тенёчек, - указал он на деревья подступившего к самой дороге леса. - Не ходи за мной - без тебя, гляди, народу налезло.

Водителем "шестёрки" был сосед Чепурного, который на оплатно-добровольных началах редко когда отказывал единственному на всю округу милиционеру в транспортных услугах. Старая служебная "нива" уже три года стояла под брезентом во дворе дома Чепурного, после аварии трёхлетней давности, мело чем напоминая транспортное средство. Отправить её на металлолом начальство не позволяло, но регулярно списывало на практически не существующую машину причитающийся бензин, расходуя топливо на личные нужды.

В распахнутых воротах во двор, в лужах грязной воды стояла пожарная машина. Село было большим, как и местное агрохозяйство, чтобы не скупиться на содержание собственной команды огнеборцев. Лесные пожары последних жарких лет да возгорания во время уборочной страды лишь подтверждали правильный выбор местного руководства. И агрохозяйство, и местные обособленные фермеры охотно оплачивали все расходы по содержанию команды, рассчитывая, что она быстрее справится с огнём, чем выездная пожарная бригада из райцентра. Одна беда - все машины были стары и изношены.

- Разойдитесь, граждане! - крикнул Чепурной, подойдя к воротам двора, запруженного толпой односельчан до отказа. Пожары в частных дворах случались, слава Богу, не часто. - Ну, чего тут лазить-глазеть? По домам, товарищи фермеры! По домам, уважаемые! Нечего нам мешать!

Народ во дворе зашевелился и нехотя потянулся к воротам, на дорогу.

- Семён Андреевич! - обратился Чепурной, заметив среди людей директора агрофирмы. - Будь добр обеспечь чистоту и порядок. Ну, смотри сам - затоптали всё!.. Как теперь разобрать, что к чему, а?

Они сухо и сдержанно поздоровались, пожав друг другу руки.

- Кто? - спросил участковый.

- Гаркавая.

- Зоряна?!

- Её двор. На ночь дело стало, - стал рассказывать директор. - Никто сразу не заметил, а когда окна вынесло, огонь уже крышу прожигал. Набежали с вёдрами, баграми, пожарники прикатили, а дом и провалился внутрях.

- Чего? - привычно коротким вопросом осведомился Чепурной.

- А кто знает? - затряс плечами директор. - Я прибежал, так пар ещё стоял.

- Разберёмся, - снял фуражку участковый. - Сама-то где?..

- Внутрях, говорят, - отвёл в сторону глаза директор. - Я не видел, но кажут.

- Точно?

- Говорю же: кажут... А там сам иди гляди.

- Пойду, - нерешительно перемялся с ноги на ногу участковый. - А ты не в службу, а в дружбу - прогони народ. Нечего двор в грязь перетаптывать.

От хаты мало что осталось. Вокруг размоченных и закопчённых стен дома валялись куски горелого дерева и битого шифера. Горящую крышу растянули баграми по балкам и тушили дерево на земле. Все заборчики, штакетник, палисадник были изломаны, повалены и затоптаны. Весь двор был залит водой, которую толпа перемесила в липкую грязь. Где-то за полуобвалившейся горелой хатой, в сарае визжала и мычала некормленая скотина.

- Андреич! - окликнул участковый уже уходящего директора. - Иван Сновида не её зять ли?

- Её. А шо?

- Он здесь где?

- Его огород межой в тёщин.

- Пусть за скотиной приглядит. Он хоть на пожаре был?

- Не может он. По "скорой" его поздно вечером забрали в район.