Тёмная физика (четыре тома под одной обложкой)

Когда британский партнёр по бизнесу (Гасану нравилось это слово, одно из немногих, что он знал на английском) попросил взять его соотечественника с собой, арабы не хотели этого делать. Им было бы стыдно смотреть своему почти брату в глаза, случись что с его подопечным. Но тот заверил, что всего лишь переводчик. Погибнет ли гураба (авт.: чужак) от жары, или попадёт в рабство - ему безразлично.

Братья ненавидели работорговцев до скрипа зубовного, потому второго из перечисленных несчастий бледнолицему можно не бояться, но вот помимо жары в пустыне много других опасностей: например, ядовитые твари вроде змей, пауков или скорпионов. Но как и везде, хуже всех - люди. Разбойный народ, как кажется, вовсе не боится жары и всегда носится резво и с дикими криками. Но это только во время атаки, а подкрадываются и окружают очень тихо. Чтобы не попасть в западню, все члены каравана вынуждены постоянно соблюдать бдительность. А вот бледнолицый как всегда беззаботен. Сидит на своём тощем верблюде, читает какой-то свиток.

Хассан сказал, что они написаны на языке страны, где живут желтолицые узкоглазые коротышки. Такие иногда приплывают в порты Аравийского полуострова, привозят своё барахло. В Басре, куда идёт караван, когда-то давно они втюхали Хасану партию бумажных вееров. Очень дёшево. Так вот, на одном из них была надпись именно такими знаками, их самих араб не запомнил, но они располагались точно так же, сверху вниз. Так не пишут нигде в близлежащих странах.

Этот бледнолицый... Про себя все называли его так, потому что даже спустя неделю лицо их пассажира оставалось всё таким же бледным, не смотря на то, что он вовсе не прятал его от палящего солнца. Да и сам не особо кутается, в отличие от бывалых детей пустыни, замотанных в тряпьё с ног до головы. И ничего, не мёрзнет. А если серьёзно, то и в самом деле холодными пустынными ночами тоже не мерзнет. Верблюды это заметили почти сразу, они и сейчас, днём, стараются идти ближе к гурабе, от которого веет прохладой. А вечером стараются лечь ближе к его палатке, от которой исходит тепло.

И с палаткой его тоже что-то не так! Однажды утром, молодой погонщик заглянул туда, чтобы разбудить парня и сказать, что караван вот-вот отправится в путь, но с криком "Ах, шайтан!" тут же выскочил, запнулся и упал задницей в верблюжье дерьмо. Когда его спросили, что его так испугало, ответил, что не помнит. Потом его товарищи, пожираемые любопытством, тоже заглядывали внутрь палатки чужака, но и они не помнят ничего. Пришлось Гасану прикрикнуть на проказников и пообещать им плетей и урезание нормы воды...

С водой тоже какие-то странности. Они сразу договорились, что провизия и вода у гостя будет своя. Тот согласился. Но у него почти нет никаких тюков! Воду он пьёт из небольшой фляги, но никто не видел как он наполняет её, пьёт он много сам и верблюда своего поит постоянно. Как?! Да и еду не экономит, на каждом привале и в пути достаёт что-то из своей сумки. Там же у него хранятся и свитки.

Сначала все решили, что свиток всего один, но стали присматриваться. Нет, разные! И как они помещаются в такой маленькой торбе?

Большинство спутников зовут его "Сахир" (авт.: колдун) и поначалу косо смотрели на него, пока чужак не исцелил одного парня (как раз того, кто первым полез в проклятую палатку). Наступил случайно на змею, непонятно зачем вылезшую из укрытия. Бледнолицый вложил ему в рот какой-то шарик, пахнущий травами, и парень очень скоро, почти сразу, открыл глаза, а жар спал.

Мало кто заметил, кроме хозяев каравана, но они-то видели, что два следующих дня парень смотрел на своего пациента через пердимонокль, а потом делал какие-то пометки в своём дневнике. Наверняка джины (авт.: волшебные духи) нашептали ему рецепт, а он не решился сразу проверять на себе, а тут подвернулся подопытный. Всё равно парень не жилец, не жалко. Но тот выжил, да ещё и чуть ли не порывался взять часть груза с верблюда - шёл вприпрыжку, энергия его распирала.

А с джинами он точно общается! Не зря же уходит в проклятые места каждый вечер! Именно это и есть цель его поездки, и поэтому его не хотели брать с собой. Сихр (авт.: злое колдовство) может поколебать веру в Аллаха, и чтобы дело не дошло до ширку (авт.: слабая вера), пришлось заставить правоверных молиться вдвое усерднее. Те не могли отказаться, не кафиры (авт.: неверные, еретики) какие-нибудь, но и довольными такой приказ их не сделал. Всё держалось на авторитете брата Хассана, который титуловался "хаджи-", ведь два года назад посетил священную Каабу и получил благословение Аллаха. Ох, чувствует Гасан, что его люди, после чудесного исцеления начали верить колдуну, а не уповать на Аллаха! Пусть молятся, только так можно избежать искушения шайтанов.