Темная история

Последние слова были сказаны так тихо, что разобрать их было практически невозможно. Она не видела лица Филиппа, но почему-то не сомневалась, что он не удивлен.

– Мне подарили ее еще щенком, – отозвался МакГрегор. Перед тем как закрыть дверь, он на секунду задержался на пороге, обведя внимательным взглядом улицу, и лишь после этого щелкнул выключателем света. Прихожую залили огни; под потолком сияла звездная россыпь светильников. – Говорят, эти собаки умнее своих хозяев.

– Верю. – Габриэль не отводила взгляда от животного; собака положила морду ей на плечо и шумно вздохнула. – Какие у тебя умные глаза…

– Мара, в дом, – приказал Филипп, и зверь в тот же момент вывернулся из объятий девушки. Мара процокала когтями по темной плитке пола, уходя, но перед этим обиженно оглянулась на хозяина. МакГрегор вздохнул, поймал ее за шкирку и взъерошил шерсть. Собака довольно фыркнула и белой тенью растворилась в глубине коридора.

Габриэль с улыбкой встала. Человек, который любит собак, не может быть плохим, ведь правда?

Филипп принял у нее куртку и небрежно бросил на тахту вместе со своим пальто. Габриэль огляделась, почти не пряча любопытства. Светлая прихожая незаметно переходила в коридор с лестницей на второй этаж; на первом холл заканчивался аркой из темного дерева со встроенными светильниками. Коридор был практически пуст; помимо раздвижного шкафа с зеркальным темным стеклом, его украшали лишь большой собачий коврик и железная миска с водой.

Кухня, начинающаяся сразу за аркой, оставляла ощущение огня и света. Темное дерево, красная отделка, прохладное серебристое мерцание стен… нет, не «уютно». Шикарно.

И вряд ли его собственное творение. Ей сложно было соединить в уме МакГрегора – с его разорванной рубашкой и ободранными костяшками пальцев, с его умением напрочь бросать контроль в момент опасности, – и строгую изящную простоту этих стен, предполагавшую логичный ум – в противовес безумию, свидетельницей которого она была.

Чья-то рука – дизайнер, подруга? – повесила на окно жалюзи вместо занавесок, и Габриэль потянулась к ним, закрывая наглухо, чтобы не видеть в провале окна черную осеннюю ночь. Обернувшись, она вновь поймала взгляд Филиппа, сосредоточенный и буквально за секунду до этого устремленный в темноту.

– Так, с меня хватит. – Габриэль нехорошо сощурилась. – Почему ты все время оглядываешься? Такое ощущение, что ты меня куда-то заманил и ждешь явления стражей порядка.

– Не поверишь, мне весь день кажется, что за мной кто-то бродит. – Филипп едва заметно поморщился, потянул из верхнего ящика коробку и выставил ее на стол между ними.

– Есть причины? И что это? – Она подняла бровь и взглянула в сторону ящика.

– Если причины и есть, я не в курсе. Может, показалось… И это аптечка, – сообщил очевидное МакГрегор и слегка нервным жестом провел по волосам, отчего они окончательно встали дыбом. – …Ты можешь побродить по дому, мне нужно разобраться… с последствиями.

– Я помогу, – не успев подумать, вызвалась Габриэль и получила в награду опасливый и недоверчивый взгляд. Она еле сдержала смешок – сейчас Филипп был отчаянно похож на пса, которого насильно привели к ветеринару. – Ты просто не достанешь до спины, удобнее, если это сделает кто-то еще.

Рука МакГрегора слегка неуверенно замерла над коробкой. Габриэль практически видела, как холодная рациональность в нем борется с уязвленной гордостью, и ощутила жгучее, хулиганское желание подтолкнуть его к решению.

– Или боишься? – Габриэль беззастенчиво поддразнила Филиппа и получила в ответ мрачный взгляд, от которого ей стало еще смешнее. Последние остатки тревоги рассеялись, стоило девушке ощутить, что это она держит ситуацию под контролем.

– Ладно, – буркнул он и повернулся к ней боком.

Габриэль осуждающе покачала головой, оценивая ущерб: рассеченная голова, ссадины и порезы, прореха в рубашке от чего-то острого, окрашенная тем самым кармином-кровью…

– Да уж, повезло тебе, что я крови не боюсь. – За плечами был тяжелый день, и шутка вышла невеселой.

– Повезло, – согласился МакГрегор, со вздохом задирая край рубашки и пытаясь рассмотреть, насколько глубоко его задели. Габриэль слишком поздно сообразила, для обработки раны ему придется раздеться, и теперь медлила, запоздало кляня себя за идею помочь, приведшую к неловкой ситуации. – Все, я умру?

– Когда-нибудь – непременно. И спиной повернись сначала. Здорово тебя рыжий приложил. – Рубашку все-таки пришлось снять, чтобы как следует осмотреть рану, зацепившую не только бок, но Габриэль постаралась сделать это максимально отстраненно, облачившись в бесстрастность, как врач в медицинский халат. – И хватит драматизировать.

– Я шотландец, драма у меня в крови. – МакГрегор без особого энтузиазма повернулся спиной, явив взору сетку старых шрамов.