Темная история

Филипп обнаружил свою гостью в каминном зале, у стены с оружием. Заметив его, Габриэль поспешно отдернула руку от короткого, тусклого римского меча и безуспешно попыталась сделать вид, что даже не пыталась его потрогать.

– Нравится? – с откровенным скепсисом спросил владелец арсенала, на этот раз облаченный в черную футболку с волком и приличные джинсы.

– Люблю оружие, – фраза прозвучала вызовом. В глазах Филиппа на мгновение промелькнуло удивление, и Габриэль мятежно задрала голову, прямо встретив его взгляд. – Но сейчас от его вида мне в голову опять начинают лезть дурные мысли. Сделай что-нибудь, – в ее голосе неожиданно проявились требовательные и капризные нотки – признак отложенной с самого утра, но так и не случившейся истерики.

МакГрегор тряхнул головой и искоса взглянул на нее; у Габриэль перехватило дыхание.

Прошлая улыбка, времен бара, была улыбкой-опасностью; я из дикого леса, дикая тварь. Эту его улыбку она классифицировала, как шотландскую: почти незаметная, уголком рта, с легким оттенком непритворного веселья.

– Есть бренди, – сообщил МакГрегор, открывая дверцу темного стекла. – Викторианцы очень рекомендовали, от душевных расстройств и после хорошей драки. Как обезболивающее, – в его голосе вновь угадывалась улыбка, которой не было на лице.

– Кто мы такие, чтобы спорить с их авторитетом, – отозвалась Габриэль, с интересом проследив взглядом за его рукой. В недрах бара было не так уж много бутылок, и все они были почти полными. Что ж, он не анонимный алкоголик, уже неплохо. – Но при сотрясении нельзя.

– Забудь, уже прошло, – коротко отозвался Филипп. Ее это не обидело; скорее, наоборот. Редкая птица, взрослый человек, привыкший полагаться на себя самого.

МакГрегор плеснул бренди в два стакана и протянул второй Габриэль. Свой он поставил на каминную полку и согнулся перед камином, разжигая огонь. Справившись с этим делом, он подхватил стакан и расположился в кресле у камина.

– Ну что, хочешь пойти куда-нибудь?

В словах вновь угадывался выбор, но Габриэль, вопреки всем доводам разума, не чувствовала себя в опасности.

– Нет. Хочу просто посидеть у огня. – Пламя успокаивало, и Габриэль растянулась на ковре поближе к камину, напрочь игнорируя второе кресло. Она оперлась локтем о ковер, чтобы сохранить полусидячее положение, и рядом с ней развалилась Мара, касаясь мордой ее колена.

Габриэль чувствовала на себе взгляд МакГрегора, но его интерес не ощущался ни опасным, ни обидным. С таким же успехом они могли бы сидеть на каком-то светском приеме, разговаривать, внезапно обнаружив между собой сходство и осторожно исследуя эту, пока еще непонятную, общность.

– Габриэль… – Филипп повертел в руках стакан; он не продолжил фразу, но девушка и без того угадала, к чему все идет.

– Да?

– Признаю, мое первое впечатление было ошибочным. – Он вновь выражался вежливо и отстраненно, но все же не смог убрать из голоса ироничное веселье в конце тирады: – …Ты не из тех, кто прыгает. Скорее из тех, кто помогает упасть.

Габриэль рассмеялась; ей почему-то было приятно шутливое, почти циничное одобрение в его голосе, как была приятна и точная оценка ее характера. И пусть из сказанного можно было сделать разные выводы, МакГрегор угадал верно.

– …И все же, – Филипп вновь заговорил, словно излагая вслух итог своих внутренних рассуждений. – Он причинил тебе боль? – Из всех вариантов, как можно было задать этот вопрос, МакГрегор умудрился выбрать самый старомодный, уклончивый; тот, на который можно было и не отвечать вовсе. И, быть может, именно поэтому ей захотелось ответить.

– Скорее я ему. – Девушка переменила положение; села и подняла руку к голове, стягивая резинку с влажных волос. Она встряхнула головой и мельком увидела свое отражение в стекле камина: стакан с янтарной жидкостью в ладони, темные волосы рассыпались по плечам, вторая рука лежит на морде волкодава.

Образ показался ей самой неожиданно экзотичным: римская жрица перед алтарем Огня, со зверем у ног и ритуальной чашей в руке.

Габриэль еле слышно фыркнула и отвела взгляд от разделенного на слои пламени. Покажется тоже.

Возможно, до паба, до этой внезапной заварушки, полной жизни и бесшабашного риска, ей бы и захотелось выложить кому-то всю свою историю… но сейчас у Габриэль было ощущение, что это все уже не важно. Что точка выбора пройдена, и теперь действительно можно жить дальше.

Заново.

– Все позади, – она решительно подвела итог – сразу и своим размышлениям, и осторожным вопросам МакГрегора.

– Верю. – Он усмехнулся и поднял стакан в шутливом салюте, словно одобряя ее настрой. – Предлагаю – за начало новой жизни.

– Да будет так. – Она слегка качнула стаканом в ответ и решительно допила. Напиток обжег пищевод, жидким огнем провалившись в желудок, и по телу сразу же разлилось приятное оцепенение. Мара тихо фыркнула под ее ладонью, недовольная резким запахом.

Мир потихоньку становился мягким, размытым; Габриэль вновь почувствовала на себе тяжесть чужого взгляда, и на этот раз ощущение было некомфортным.