Темная ложь

— Скарлет, вернись! — закричала ее тетка. — Твоя мать не могла убить тебя, пока мы были в заточении, и ты это знаешь. Она понимала, что, совершив хотя бы попытку избавиться от тебя, неизбежно начнет стареть. Добившись в этом деле успеха, она навечно осталась бы старой и навсегда потеряла бы возможность вернуть себе былую красоту. Тогда она попросила меня истязать тебя, а я согласилась, потому что… потому что…

Скарлет остановилась. От камеры, где сидела Мнемозина, ее отделяла стена, но она слышала голос тетки, пронзительный, но правдивый.

— Продолжай, — попросила она.

— Если хочешь услышать продолжение, тебе придется подойти сюда и посмотреть на меня, — поставила условие богиня.

Прошло мгновение, а затем еще одно. Скарлет подумала, что, возможно, зря теряет время, но все-таки… Любопытство победило, и она вернулась, снова встала у решетки.

Мнемозина кивнула, и с ее лица исчезло озабоченное выражение.

— Однажды к нам в темницу бросили пророка. Едва взглянув на тебя, он рассмеялся и сказал, что ты убьешь свою мать и займешь небесный трон. Я стерла это воспоминание из сознания всех, кроме Реи и Кроноса, которые заслужили право знать о тебе правду.

— И что это меняет? — поинтересовалась Скарлет.

— Ты вряд ли сможешь понять природу этого явления, но они связаны друг с другом. Скажу лишь то, что, если умрет один из них, автоматически погибнет и другой. Если ты убьешь Рею, умрет и Кронос.

Во рту у Скарлет пересохло.

— Пророка, — продолжила Мнемозина, — мы убили, а тебя погрузили в любовные переживания и личные трагедии, надеясь, что ты покончишь с собой. Но ты ни разу даже не попыталась сделать это, не так ли?

«Но ведь они склоняли меня к этому бесчисленное множество раз», — подумала Скарлет.

— Теперь ты понимаешь, зачем на самом деле Кронос отдал меня Гидеону? — поинтересовалась у нее богиня.

— Нет.

Пришла очередь Мнемозины улыбаться.

— Он сделал это для того, чтобы я могла доказать ему свою верность… и уничтожить тебя раз и навсегда.

Прежде чем Скарлет успела пошевелиться, Мнемозина вытащила откуда-то три маленькие серебряные звездочки и бросила в нее. Они оказались очень острыми и моментально вскрыли Скарлет глотку, разрезая вены, артерии и даже гортань. Тени и крики по собственной воле вылезли из ее головы, окутали ее и стали оплакивать.

А потом, подобно Гидеону, она канула в небытие.

Глава 26

— Гидеон, Гидеон, — звал Торин, и его взволнованный голос выдернул воина из сна, тотчас же погрузив в безбрежную реку боли.

Воин горел изнутри. Ему казалось, будто кто-то разрывает его на части, кости ломаются, а их осколки плавают в сосудах вместе с кровью, раздирая все, что встречается на пути.

— Гидеон, ты меня слышишь? Ты должен проснуться.

«Почему я… — с трудом стал вспоминать он. — Да, я же сказал Скарлет правду. И оно того стоило». Подумав это, он едва не улыбнулся. Его прекрасная Скарлет здесь и в курсе, что он ее любит. «Наконец-то», — пронеслось в его голове. Воин вспомнил, что она знает: он не спал с ее матерью. И она назвала себя Скарлет. Не Скарлет Паттинсон или Скарлет Рейнольдс, а просто Скарлет. Его Скарлет.

«Ей придется полюбить меня», — решил он. Гидеон подумал, что, как только к нему вернутся силы, он, как и собирался, сразу станет соблазнять ее и докажет, что они созданы друг для друга.

Даже Ложь заурчал, одобряя этот план.

«Не должны найти ее», — потребовал демон.

— Гидеон, — снова раздался голос Торина.

Несмотря на то что его разум и тело снова готовы были погрузиться в небытие, Гидеон с трудом разлепил глаза. Свет луны померк, и свое право властвовать на небе начинало отвоевывать солнце. Воин подумал, что его женщина скоро заснет, и тогда он сможет обнимать ее, просто вдыхать запах.

— Скарлет ранена, — нарушил ход его мыслей Торин. — Кейн несет ее в твою комнату. Они будут меньше чем через минуту. Он уже несколько раз споткнулся и подвернул лодыжку. Эта божественная стерва что-то сделала с его сознанием, и он выпустил ее из камеры. Она уже выходит из крепости, и остановить ее некому.

Гидеон услышал только первое предложение. «Скарлет ранена, — пронеслось в его голове. — Нет, черт возьми». Он вытянулся в струнку, тяжело дыша, обливаясь потом и судорожно обводя взглядом комнату. «Насколько серьезны раны? Где она?»

Дверь его комнаты распахнулась, и внутрь, прихрамывая, вошел Кейн, державший на руках неподвижное тело Скарлет. По ее шее текла кровь, уже успевшая испачкать плечи, футболку и волосы. Гидеон застонал. «Нет, только не это», — пронеслось в его голове.

Воин вскочил с кровати, и его ноги едва не подломились. Как только ноги коснулись пола, Кейн осторожно положил Скарлет на матрас. Гидеон сумел присесть и, с трудом фокусируя взгляд, посмотрел на свою женщину, чтобы понять, насколько серьезна нанесенная ей рана.

В ее шее были три глубоких пореза. Одна из звездочек прорезала сонную артерию, другая — трахею, а третья вошла в основание шеи. Первые две раны были смертельны даже для бессмертных, а третья могла продлить ее агонию. Гидеон едва удержался, чтобы не завыть.

— Что… — начал он.