Темная ложь

«Этого», — ответил Аман и бросился на Харона, падая вместе с ним прямо в воду, которая тотчас же зашипела и как будто окутала воина, сжигая дотла одежду и обугливая кожу. Но он продолжал держать Харона, не позволяя ему вырваться. Возможно, вода ослабила способности перевозчика, но Аман не чувствовал желания посмотреть ему в глаза. Тем не менее совсем силы он не лишился. Скелет старался отпихнуть воина с помощью рук, оказавшихся намного более горячими, чем вода. Аману казалось, будто кто-то пускает разряды электрического тока прямо в его сердце, из-за чего оно готово было остановиться. Но Аман не ослаблял хватку.

Вскоре из-за недостатка воздуха сознание воина затуманилось. Он открыл рот, наглотался этой ужасной обжигающей жидкости и плотно прижал к губам руку. Смерть подбиралась к нему все ближе, уничтожая одну клетку организма за другой, заставляя его тело разлагаться заживо, ослабляя его.

Харон извернулся, освободился и стал выбираться на поверхность, не забывая при этом пинать Амана. Хотя перед глазами последнего плясали черные пятна, он также рванул вверх. Прежде чем Аман успел убедиться, что Аэрон и Уильям в безопасности, Харон сильно ударил его костлявым локтем по затылку. Воин увидел, как перед его глазами закружились звездочки. В его горло, а затем и в желудок попала новая партия этой чудовищной воды, и Аман почувствовал сильнейшие спазмы, переходившие в острые приступы тошноты.

Однако воин снова попытался выплыть на поверхность. Как только его голова оказалась над уровнем воды, он втянул в себя столько воздуха, сколько вмещали его легкие, решив, что это не будет лишним. Лодку, в которой они с Аэроном и Уильямом приплыли сюда, он не увидел, но понял, что Харон пришел в ярость и собирается покончить с ним независимо от того, живет ли в нем демон.

Аман держался на плаву. В какой-то момент он посмотрел Харону в глаза и увидел, как души внутри их стали кружиться все быстрее, превратившись в размытые белые пятна, оказывавшие на смотревшего на них гипнотическое воздействие. Но Аман все же не потерял душу — его демон каким-то образом заставлял его держать себя в руках.

«Наказать, наказать, наказать», — думал перевозчик. Он схватил Амана за волосы и толкнул под воду. Но на этот раз воин не смог освободиться. Его сил хватило лишь на то, чтобы молотить руками по воде, судорожно хватая воздух. Жизнь стремительно покидала его.

«О боги, — подумал Аман, чувствуя, как все мышцы в его теле сжимаются, мешая ему двигаться. — Неужели это происходит со мной? Да, происходит. Это конец. Жизнь покидает мое тело. Я жил так долго, что это меня даже радует. Но я так ни разу и не влюбился, ни о ком не заботился так, как мои друзья о своих женщинах». Воин понял, что жалеет об этом.

Демон Секретов зарычал. Звук этот он издавал так долго и громко, что мышцы Амана снова стали сокращаться. «Мы не должны сдаваться, — обратился к нему демон. — Не должны. Сдаваться». Прежде дух никогда не разговаривал со своим носителем.

Собрав остатки сил в кулак, Аман пнул Харона в грудь, из-за чего тому пришлось выпустить его, а затем поднялся на поверхность и постарался отплыть как можно дальше от противника. Сначала воин посмотрел налево, затем — направо и наконец благодаря Уильяму, державшему в одной руке некое подобие факела и махавшему ему другой, увидел берег.

Аман решительно направился брассом на свет факела. Но Харон подкрался к нему сзади, схватил за лодыжку и заставил остановиться. Демон снова зарычал и потребовал, чтобы Аман сражался.

Духу даже удалось зацепиться за сознание перевозчика и наводнить его видениями. Он показывал Харону те немногочисленные тайные проявления добра, секреты, спасшие человеческие жизни, которые хранились в «копилке» Амана. Харон видел, как кто-то жертвует другим деньги, отдает свои органы, любит на расстоянии… В итоге он отпустил воина и схватился за виски. Тяжело дыша и все еще чувствуя, как жизнь покидает его, Аман снова направился к берегу.

Уильям протянул руку, чтобы вытащить друга на сушу, но Аэрон остановил его, сказав:

— Не прикасайся к нему. Ты тоже ослабнешь.

Аман упал на землю, чувствуя, как острые камни впиваются в его обнаженную, покрытую ожогами спину.

— Открой рот, — приказал ему Аэрон, не переставая при этом думать: «Никогда не видел человека в подобном состоянии. Хватит ли воды, чтобы спасти его? О боги… Зачем я притащил его сюда? Если он умрет, это будет моя вина».

Но Аману не хватило сил, чтобы выполнить просьбу друга. В итоге прохладная вода, которую Аэрон пытался влить ему в рот, не попадая внутрь, стекала из уголка его губ. «Проклятье! — успел подумать воин. — Он потратил на меня намного больше, чем одну каплю».

— Открывай рот, или я сделаю это за тебя, — зарычал Уильям, и Аман знал, что его слова — не пустая угроза.

В конце концов воину удалось заставить собственные челюсти разжаться и раздвинуть губы. Уже через мгновение в его горло потекла прохладная жидкость, благодаря которой слабость и жжение стали медленно проходить.

— Достаточно, — сказал Уильям. — Уже почти ничего не осталось.