Темная магия оставляет шрамы (СИ)

— Все вокруг считали магию прекрасной, а я ее боялся, — смотрит он на своего пациента, — всех к ней тянуло, а меня она отталкивала, — объясняет он.

Август перемешивает буквы.

— Выставите буквы сами или мне помочь? — прерывает он свой рассказ и, зная заранее отсутствия ответа, просто кивает. — Обещаю не подсматривать.

Целитель начинает выбирать буквы и ставить то на табличку Северуса, то на свою.

— Когда я выбрал медицину, многие отнеслись к моему выбору скептически, особенно отец, — не прерывает своего рассказа Август. — Видел меня юристом, — он чуть морщится, — никогда не любил офисную работу.

Северус бросает быстрый взгляд на целителя, но тут же опускает его вниз.

— Только когда я вышел на практику, я понял, почему выбрал медицину, — кивает Август. — Я был единственным стажером-практикантом, кто настаивал на маггловских методах медицины, потому что очень этим увлекся, особенно на старших курсах, — кладет еще по букве Август. — Как итог, — смотрит он на Северуса, — я стал первым целителем Мунго с опытом создания швов иглами вручную, а не с помощью магии. И по-прежнему таким остаюсь, потому что молодые целители боятся маггловской медицины.

Он недолго молчит.

— То, что других пугает, для меня является прекрасным, — заканчивает он мысль.

Август переводит дух, раскладывая оставшиеся для игры буквы, и откидывается на спинку стула, глядя на своего пациента.

— Я вот к чему веду, мистер Снейп, — целитель даже не ждет, что Северус посмотрит на него, — ваше состояние кажется мне точно таким же, — старается подобрать он слова. — Вы не хотите показать мне, что за вашим состоянием стоит какой-то поступок, — он ненадолго замолкает, — прекрасный и страшный одновременно.

Август не ожидает, что Северус отреагирует, но он поднимает взгляд, и глубокая темнота пациента смотрит на него под новым углом. Так, словно Август понимает что-то такое, что сам Северус долгое время старается скрыть.

— Я продолжу разговаривать с вами, мистер Снейп, если вы не против, — не прерывает Август зрительного контакта, — продолжу вас навещать даже не как врач, потому что вы не кажетесь мне пациентом с такой же ситуацией, как у всех других в группе красных браслетов.

Август все еще смотрит в глаза своего пациента и с каждой последующей секундой ему кажется, что его доводы не лишены истины. Что он наконец нащупывает ту самую, необходимую нить для лечения Северуса, которую он так старательно прячет от него все эти недели.

— Позвольте помочь вам, Северус, — наконец заканчивает он.

Северус смотрит в глаза Августу еще какое-то время, а затем отворачивается. Август сжимает губы. Он сдается в собственных глазах, буквально разочаровывается в самом себе и своей двадцатилетней врачебной практике, потому что снова ошибается. Он уже собирается встать с места и уйти, как вдруг…

Северус выбирает буквы на своей табличке.

Август даже дыхание задерживает, во все глаза глядя на то, что происходит. Северус начинает выкладывать на поле слово. Целитель терпеливо ждет и, когда мужчина заканчивает, Август привстает с места, чтобы прочесть результат.

— «Теполодно», — читает он и тут же все понимает. — Тепло и холодно. Неплохо, мистер Снейп, — хмыкает он, — по два балла за букву, значит, в целом, восемнадцать. Счет открыт, — ставит он пометку в блокнот, — но ставлю на то, что вам меня не обыграть. Тут я просто дока, — с наигранным самодовольством замечает он.

В общем холле негромко гудят пациенты. Кто-то играет в нарды, что-то в одиночестве читает, кто-то гуляет во дворе. Только в углу комнаты врач и его пациент играют в слова.

Забавно то, что никто, кроме Августа Сепсиса, не понимает, насколько это важно.

На другом конце Британии в этот самый момент Гермиона ходит по комнате, наворачивая круги, и не выпускает из своей руки мобильного телефона, вынуждая абонента вести разговор почти битый час.

— Блейз, прошу тебя, — в сотый или тысячный раз умоляет она.

Молодой человек на том конце провода вздыхает.

— Нет, Гермиона, не надо ехать в офис, — терпеливо повторяет он. — Если отец узнает, он с меня три шкуры спустит, — объясняет он.

Гермиона закатывает глаза и нервно сжимает руку в кулак, наворачивая очередной круг по спальне. Кажется, еще пара десятков таких хождений, и в дорогом ковре появятся дыры.

— Блейз, — вздыхает она.

— Отец строго запретил подпускать тебя к работе, — не отступает он.

Гермиона всплескивает рукой, шлепая себе по бедру.

— Но почему?! — от непонимания злится она.

— Потому что он беспокоится за тебя, — тут же отвечает он. — И я тоже.

Девушка сжимает зубы и пропускает между пальцами волосы, зачесывая их назад. В комнате уже просто нечем дышать. Подбежав к окну, она ловким движением открывает его. Теплый летний воздух врывается в дом. Первый день лета полностью оправдывает свое название.

— Дай мне приехать хотя бы на день, я с тобой квартальный доделаю, — не слышит его девушка. — Уверена, что ошибок не миновать и…

— Я уже сделал его, — тут же отвечает парень.

— Да чтоб меня, — злится девушка.

Блейз шумно вздыхает.